Кодекс скверны. Предтеча. Ольга Ясницкая

менее примечательны были и стены, служившие картой всего Прибрежья с его лесами, степями и тремя городами: Регнум, Опертам и Южный Мыс. Каждая линия, каждая пометка были обстоятельно продуманы и тщательно сверены.

      Мелкие поселения отмечались знаками, раскрывающими основные занятия селян. Коровья или овечья головы говорили о разведении крупнорогатого скота, пшено – фермеры выращивают злаковые, ремесленные инструменты – деревня славится плотниками или кузнецами.

      Были и другие метки, менее безобидные:

      «Будь настороже, путник», – сообщали скрещенные топоры, – «здесь можно остаться без кошелька и даже расстаться с жизнью».

      Оскаленным черепом отмечались поселения дикарей – бельмо на глазу королевства. Уруттанцы, так они себя называли, упорно сражались за каждый клочок земли. Сколько бы гарнизон Прибрежья ни сжигал их лачуги, те упрямо возвращались вновь и вновь, будто мёдом помазано.

      Впрочем, объяснение их настойчивости намного прозаичнее: после Великой Войны «чистые» земли стали самым ценным ресурсом человечества. Даже дикари, чья кровь давно смешалась со скверной, не смогли бы выжить в местах, которые на стенах были отмечены древним знаком невидимой опасности: три жёлтых лепестка в центре круга.

      Мало кто из ныне живущих помнит истинное значение символа, но о чём он предупреждает, знает каждый мальчишка в королевстве.

      Путник, повстречав такой знак, обходил проклятое место за километры, а по возвращению домой спешил в храм песен и жертвовал всё, что мог, умоляя Карну, богиню плодородия и семейного очага, уберечь его семью от скверны.

      Настенную карту разделяли тонкие колонны с электрическими лампами – остатки древних технологий, от которых люди так и не смогли до конца отказаться. Свет они давали слабый, тусклый. Современные электрогенераторы не отличались мощностью и, тем паче, надёжностью.

      Бывало замок и вовсе оставался без электричества до тех пор, пока мастера не устранят поломку. А это могло затянуться и на неделю. Потому в дополнение к лампам, чуть ниже, на железных штырях, висели керосиновые светильники. Максиан мысленно усмехнулся: пока Южный мыс поставляет горючее, столице не грозило утонуть во мраке. Но днём зал не нуждался в освещении: высокие окна пропускали достаточно света даже в самую пасмурную погоду.

      За громоздким столом из цельного куска мрамора, кроме самого Максиана, сидели ещё четверо. Торец стола, как и полагалось, занимал король.

      Руки Юстиниана украшали массивные перстни. На замшевом жилете поблёскивали золотые пуговицы. Высокий воротник касался самого подбородка, то и дело цепляя любовно расчёсанную бороду. Рукава атласной рубахи король небрежно закатал почти по самый локоть. Бесцветные брови нахмурены: на этот раз генерал Силван явился с плохими новостями.

      – Два посёлка близ Регнума, пять – в Южном Мысе. Дикари разграбили всё подчистую! Если не вмешаться, Прибрежье снова рискует остаться без урожая. Они как те проклятые вороны, сметают всё на своём пути.

      – И что вы предлагаете,