Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды. Коллектив авторов

большевикам является не минусом, а плюсом в биографии Наливкина.

      Таким образом, на историографических весах, которые измеряли «реакционность» и «прогрессивность», главным фактором был 1917 г. Советские послевоенные историки предъявляли Наливкину одну-единственную претензию – поддержку политики Временного правительства[56]. Вся его предыдущая деятельность, в том числе и на самых высоких должностях колониальной администрации, характеризовалась либо положительно, либо нейтрально. Наливкин оказался историографически «запертым» в своих социалистических представлениях второй половины жизни. Эта оценка вольно или невольно экстраполируется и на первую половину его жизни, которая интерпретировалась то ли как неявное сочувствие к социалистическим (народническим) идеям, то ли как детерминированное формирование его социалистических убеждений.

      В этом смысле наиболее показательным является объяснение, которое дают исследователи тому эпизоду из биографии Наливкина, когда он сначала (в 1876 г.) ушел с действующей военной службы в военно-народное управление, а потом (в 1878 г.) и вовсе уволился и поселился на несколько лет среди туземцев. Б.В. Лунин характеризует эти годы так: «…Находясь в рядах царских войск, Наливкин был очевидцем расправ с мирным безоружным населением, что глубоко потрясло его. Он принял решение покинуть армию и вскоре получил назначение на должность старшего помощника начальника Наманганского уезда. Под влиянием народнической идеологии “хождения в народ” Наливкин прервал служебную карьеру и вышел в отставку…»[57] Позднее Лунин усиливает эту фразу и пишет о «явном [курсив мой. – С. А.] влиянии народнической идеологии “хождения в народ”, проникшей и в среду прогрессивно настроенной части офицерства…»[58]. Не менее определенно пишет Н.М. Лукашова: «..Непосредственные впечатления от туркестанских кампаний сильно подорвали первоначальную веру молодого и восторженного офицера в то, что Россия осуществляет в Средней Азии благородную цивилизаторскую миссию…», «…Видимо, по этой причине в 1876 году Наливкин перешел на службу в Военно-народное управление…»[59]. Д.Ю. Арапов объясняет этот шаг «серьезным переломом» в воззрениях Наливкина[60].

      Действительно ли переход в военно-народное управление в 1876 г. был протестом против власти, а решение поселиться в 1878 г. в туземном кишлаке – своеобразным «хождением в народ» (которое было популярно среди критически настроенной российской интеллигенции в середине 1870-х гг.)? Действительно ли Наливкин уже тогда был последовательным сторонником социалистов-народников?

      Одним из первых сформулировал это предположение в качестве факта один из биографов и хороших знакомых Наливки-на – Ю.О. Якубовский[61]. Он писал в 1907 г., сразу после выборов Наливкина в Государственную думу: «…Не избежал В.П. и того увлечения, которому отдавались лучшие люди 60-х и 70-х годов, – хождения в народ. Под влиянием особых

56

Поразительно, что социалист Наливкин оказался в советской историографии «реакционером», тогда как туркестанские деятели более «правого» толка (например, «голова» Ташкентской городской думы Н.г. Маллицкий или губернатор Самаркандской области А.А. Семенов), которые пережили революционные потрясения и поневоле смирились с советской властью, таких обвинений избежали. Безусловно, не будь сентябрьского эпизода в жизни Наливкина, его историографическая судьба сложилась бы совсем иначе.

57

Историография общественных наук в Узбекистане. С. 247.

58

Лунин Б. Еще одна замечательная жизнь. С. 113.

59

Лукашова Н.М. Научная и просветительская деятельность. С. 39, 40.

60

Арапов Д.Ю. Владимир Петрович Наливкин. С. 14.

61

Ю.О. Якубовский, отец будущего советского историка А.Ю. Якубовского, принадлежал к числу толстовцев, последователей морально-этического учения Л.Н. Тол^с^ого.