Золотой момидзи. Евгений Митов

древней поэзии Манъёсю, а также классический роман эпохи Хэйан – «Повесть о Гэндзи», где описан этот ритуал.

      Поскольку в иероглифическом разнообразии не существует отдельного иероглифа, который произносился бы как «момидзи», можно предположить, что название этого вида клёна и самой традиции поклонения его листве пришло на японские острова вместе с «прояпонцами» из Кореи, Китая или Восточной Сибири. То есть своими корнями слово «момидзи» уходит в глубокую древность азиатского континента…

      Глава I

      Начало: подозреваемые и свидетели

      Генералы Танака, Яманаси, Оои, Розанов, Рябиков, атаман Семёнов; полковники Блонкис, Идзомэ, Осима; майор Куроки, капитан Хираса, ротмистр Извольский, поручик Алтунин; синдикат «Тодзай», финансисты Итики, Имамура, бизнесмен Сирокава, разведчик-японист Ощепков, чекист-разведчик Фридгут.

      Токио. Министерство сухопутных сил. Апрель – май 1919 года

      Командующий Объединённым штабом Министерства сухопутных сил Японии генерал-лейтенант Гиити Танака не спеша поднялся по шаткой деревянной лестнице в свой кабинет, расположенный на втором этаже четырёхэтажного особняка военного ведомства в центральном районе Токио Тиёда-ку.

      Танака Гиити (1863–1929), генерал императорской армии, политик, 26-й премьер-министр Японии, ему приписывается авторство «Меморандума Танаки», согласно которому для достижения мирового господства империи необходимо завоевать всю Северо-Восточную Азию.

      Генерала мучили головные боли. Они мешали сосредоточиться. Привыкший к напряжённой ежедневной работе, он старался не замечать солнечной весенней погоды, установившейся в последние дни в столице. Она только раздражала и отвлекала от дел. А голова раскалывалась из-за постоянного внутреннего давления. Лучше работалось в сырые, дождливые дни, когда над Японией нависали моросящие дожди байю.

      Дежурный по штабу, немолодой сухощавый полковник-артиллерист с красными от бессонной ночи глазами, доложил об отсутствии происшествий и сдал вахту интенданту второго ранга Тосихару Микамэ. Приняв рапорт, генерал, не отпуская нового дежурного, приказал:

      – Пригласите ко мне начальника Второго отдела Генштаба полковника Осиму. Пусть он захватит с собой последние телеграммы генерала Оои из Владивостока, а также сообщения полковника Идзомэ из Штаба разведотдела Экспедиционного корпуса.

      Когда за дежурным закрылась дверь, генерал неторопливо подошёл к окну и раскрыл его. В комнату ворвался утренний дурманящий апрельский воздух. Прямо по уровню подоконника висели гроздья распустившейся сакуры.

      «Хорошо бы сейчас уехать к себе в фурусато – родную префектуру Ямагата, – подумал генерал. – Весной там намного комфортнее, чем в Токио. И сакура в горах, особенно ямадзакура, цветёт дольше, и воздух свежее и прохладнее токийского. А главное, – нет этой знойной, особенно к полудню, жары, от которой и сегодняшний день вряд ли принесёт удовлетворение.

      Да, сакура