Плавильный котел. Израиль Зангвилл

наступает! – вскричала Кетлин, – еврейка, а не знает свой святой день!

      – Я – еврейка!? Да как вы смеете?

      – О, я страшно извиняюсь, мисс! Вы выглядите, как иностранка, и я подумала…

      – Я – русская! Однако правильно ли я поняла, что господин Квиксано еврей?

      – Здесь два еврея, мисс! – внесла ясность ирландка.

      – Неужели это возможно? У Давида такие приятные манеры…

      – Оба и каждый из них! – злорадно разъяснила Кетлин безнадежность ситуации.

      – По-моему, вы всех считаете евреями. Судя по фамилии, Квиксано – испанцы.

      – Испанцы? Взгляните на молитвенник старухи! – Кетлин показала Вере книгу на иврите.

      В гостиную вернулся принаряженный Мендель, увидел молодую, богато одетую даму, которую принял за ученицу. Вера направлялась к двери, собираясь уйти.

      – Сожалею, заставил вас ждать. Присядете? – спросил Мендель, указывая Вере на кресло.

      – Прошу прощения, это ошибка, мне нужен другой человек… я ухожу, – пробормотала Вера.

      – Могу ли я помочь вам найти его?

      – Благодарю, не хочу вас утруждать, – сказала Вера, пытаясь открыть дверь.

      – Позвольте мне! – воскликнул Мендель и отпер замок.

      Изумленная столь обходительным обращением, Вера почувствовала, как тает ее антиеврейское предубеждение.

      – Я искала вашего сына…

      – Это мой племянник Давид. Он сейчас в детском доме инвалидов. Играет для детей.

      – Как благородно! – воскликнула гостья и окончательно рассталась с предубеждением.

      – Он делает это бескорыстно, мисс…

      – Ревендаль.

      – Давид говорил о вас. Он был восхищен, он назвал вас душой землячества!

      – Мы хотим пригласить его вновь играть у нас, – сказала Вера, смущенная похвалой.

      Из кухни появилась госпожа Квиксано, уселась в кресло.

      – Чего хочет шикса? – спросила на идиш старая леди, и ответ Менделя удовлетворил ее.

      – Что говорит ваша мать? – полюбопытствовала Вера.

      – Она не знает английский – только идиш. Интересуется вами, – ответил Мендель.

      – Можете доложить, что я в полном порядке.

      – Она прожила свою жизнь в России. Я вызвал ее сюда. Она не любит Америку.

      – А ваш племянник родился здесь?

      – Нет, он тоже из России, спасся оттуда. Он музыкант-самоучка и очень талантлив.

      – И не любит Америку?

      – Наоборот! Он обожает эту страну.

      – А я хоть и русская, но и я спасалась из России. Останься – и очутилась бы в Сибири.

      – Значит, вы революционерка?

      – Можно честно жить в России и не быть революционеркой? Видите, я тоже знаю беды.

      За дверью раздался шум: молодой голос поет американскую патриотическую песню. Госпожа Квиксано встрепенулась: “Давидка!” Вошел красивый юноша, сразу заметил Веру.

      – Мисс Ревендаль здесь! – воскликнул Давид с почтением и восхищением.

      – Не удивляйтесь, я свалилась с неба,