Люби меня до смерти. Мэри Влад

потому, что он обошёлся с Олей как козлина. Я же планирую через год-другой взять квартиру. А он в этом шарит. Что я, зря коплю, что ли?

      – Не тратила бы столько денег на порошок и шмотки, давно бы купила квартиру.

      – Хорош нотации читать. Такси подъезжает, пойдём.

      Всю дорогу до кафе Настя молча слушала Алину. Действие наркотика ещё продолжалось, и подруга возбуждённо тараторила без умолку. В кафе Настя чуть не проглотила язык, настолько там вкусно готовили. Однако Алина даже не доела салат. Перед тем как поехать к Андрею, она опять пропала в туалете. Настю это напрягало всё больше, но она ничего не сказала Алине, не хотелось снова с ней ссориться.

      Когда они приехали к Андрею, он встретил их на парковке и расплатился с таксистом. Алина обняла его и чмокнула в щёку, Настя же ограничилась кивком. Она приехала сюда только потому, что не хотела отпускать подругу одну.

      Тусовка была в самом разгаре. Настя практически никого не знала из присутствующих. Алина, напротив, здоровалась со многими. Подруга сразу кинулась осматривать интерьер и оставила её одну. Настя стояла рядом с Андреем и не понимала, зачем приехала сюда.

      – Шикарно! – сказала Алина после того, как увидела все комнаты. – За сколько взял?

      Насте не хотелось слушать, как Андрей начнёт в красках расписывать, как урвал эту крошку по цене ниже рыночной, потому что он крутой. Она достала сигареты и вышла на второй балкон, который находился в спальне. Здесь не было никого в отличие от огромной лоджии, расположенной в зале и заполненной людьми. К её удивлению, через минуту на балкон вышел Андрей.

      – Держи, – он протянул ей коктейль.

      Настя молча взяла из его рук стакан.

      – Я знаю, что ты обо мне думаешь, – начал он, но Настя резко оборвала его.

      – Не знаешь. Ты не можешь знать, что я думаю о таких уродах, как ты.

      – Ну, по крайней мере, теперь я знаю, что ты считаешь меня уродом. И я с тобой согласен, – Андрей выглядел подавленным и осунувшимся. Всегда одетый с иголочки, сейчас он представлял собой жалкое зрелище. Его русые волосы спутались, лицо покрывала щетина, а обычно весёлые серые глаза потухли. На светлых дорогих джинсах были видны следы пролитого коктейля, синяя рубашка была криво застёгнута на одну пуговицу. Складывалось ощущение, что он пил не первый день, – Я ведь правда её люблю.

      – Тогда зачем изменял и врал?

      – Не знаю. Не хотел отказывать себе в удовольствиях. Знаешь, когда у тебя куча бабла, любая может стать твоей. Это слегка сносит крышу. Но когда она ушла от меня, я понял, что мне нахуй никто, кроме неё, не нужен.

      – Тогда скажи ей об этом.

      – Она заблочила меня везде, – он закурил. – Не дозвониться, не дописаться. А караулить у дома и преследовать её я не имею права.

      – На асфальте под окнами напиши, – съязвила Настя. Ей вроде и было его жалко, но он ведь сам виноват. – Или просто приди в клуб. Как посетитель.

      – Ноги моей там не будет. Да меня туда и не пустят, я в чёрном списке.

      – Раз она тебе так важна, переступи через гордость и помирись с отцом.

      – Легко