Вещий сон. Анна Владимировна Рожкова

постепенно уменьшался. Меня трясло и лихорадило. Парикмахер и специалист по депиляции знали все лучше меня. Как всегда. Людочка с умным видом рассуждала, что в США одни бандиты. Маша под мои сдавленные стоны мечтательно вспоминала об одном клиенте-иностранце, который депилировал грудь. Правда, он был турок, но красив, как бог. Машины мечты пошли прахом, турецкий бог оказался банальным геем.

      До вылета оставалось два дня. Я сидела на чемоданах, из-за нервов расстроился желудок и постоянно тошнило. Я пила воду и не выходила из дома. Телефон разрывался. Звонили Стив, мама, коллеги. «Я? Нормально. Не ем, пью. Хорошо, обязательно сварю себе бульон. Таблетки – положила, солнцезащитный крем – взяла, купальник – уже в чемодане». Ночью одолевали кошмары и тяжелые мысли. Хотелось сдать билет, свернуться калачиком и выключить телефон. Обострилась злость на Лесю. Может, лучше съесть ведро плавающего в майонезе оливье и тазик холодца? Затошнило еще больше. Стало жаль себя и все бабское человечество, задавленное бытом.

      Такси приехало ровно в назначенное время. Я каждую секунду выглядывала в окно, втайне надеясь, что такси опоздает и придется остаться дома. Не нужно будет покидать свой уютный мирок. Он еще сигналит, как будто я не вижу. Я потащилась с чемоданом к лифту.

      – Что вы туда наложили? Кирпичи? – Таксист, пыхтя, закинул чемодан в багажник.

      Я с тоской смотрела на исчезающий в вихре снежинок дом. Желудок подкатывал к горлу, я судорожно сжала в кармане блистер с успокоительным.

      – Приехали вовремя, можете не спешить, – бодрым голосом сообщил водитель.

      – Вижу, – буркнула я.

      – Волнуетесь перед полетом? – посочувствовал шофер.

      Я кивнула, горло сжал спазм.

      – Не переживайте, все будет хорошо.

      Еще один. Все всё знают лучше меня.

      Люди обтекали с двух сторон, кто-то больно ударил локтем. Я медленно двинулась к зданию аэропорта. В здании было душно, людно, шумно. На подгибающихся ногах добралась до стойки регистрации, прошла таможенный досмотр. Самолет набирал высоту, когда я, наконец, забылась таблеточным сном.

      – Мы приземлились в аэропорту Майами. За бортом семьдесят семь градусов по Фаренгейту. Спасибо, что пользуетесь услугами нашей авиакомпании, – пропела стюардесса.

      – Семьдесят семь? – как заведенная, повторила я. – Да мы все сгорим, – я глупо хихикнула.

      – Двадцать пять по-нашему, – услужливо подсказал кто-то в соседнем ряду.

      – Спасибо, – кивнула я, как китайский болванчик.

      Вокруг розовый кисель. В Америке не знают, что такое кисель. Значит, желе. Желе знают? Розовое желе. Я прыснула. Кто-то из пассажиров поспешил отойти подальше. Чемодан катался на ленте. Как же ухитриться его поймать? Или это не мой чемодан? Ух, какой тяжелый. Кто-то помог.