Взломщик. Михаил Михайлович Нейман

человеку, который готов ради её семьи нарушить инструкции, возможно, сломать свою карьеру. Доступ к информации ГИЦ, наверняка, ограничен и вряд ли решение личных проблем какой-то Иры Самсоновой может быть достаточным аргументом для снятия ограничений.

      – Но у меня только номер счёта в банке. На него раз в месяц приходят деньги.

      – Какой банк?

      – Дойчебанк.

      – А номер счёта?

      – Сейчас вспомню… – Странно, обычно цифры счёта с лёгкостью всплыли в голове, но сейчас они, словно заблудились где-то в бесконечных катакомбах Информационных потоков. Ира растерянно перевела взгляд с ладони, накрывшей её идеальные ноготки на другую руку Самсона. Длинные сильные пальцы нервно крутили небольшую серебристую коробочку. «Странно» – подумала она – «Сам так спокоен, а пальцы, как паучки, которые рвутся отсюда убежать». Рука, словно услышав Ирины мысли, замерла. Ира оторвала взгляд от коробочки и посмотрела в глаза Самсона. Их тёплая лазурь неожиданно потеряла цвет. Глаза стали почти прозрачными, холодными и пустыми, будто вырезанными из куска горного льда. Лёд разрастался, охватывая знобкой прохладой Ирино тело. Она попыталась вырваться, но ледяной панцирь уже сковывал её, лишая свободы движения и сил сопротивляться.

      ***

      “Кадык” не числился в списке модных и уж тем более, богемных заведений. Доступность, демократичность и предельная простота нравов. А что, собственно ещё нужно студентам, вырвавшимся из цепких родительских объятий? Особенно если учесть, что вместе с родительскими объятьями обычно исчезала и финансовая поддержка. “Кадык” особых требований к кошельку не предъявлял. Пять юников за вход. Тридцать за коктейль. Десять за право на ритмичные конвульсии в танцевальной зоне. Публика здесь собиралась, не обременённая жизненным опытом и не вкусившая развратной прелести упитанного кошелька. Зато любой из завсегдатаев умел за потраченные шестьдесят юников получить удовольствия на всю тысячу. Своё лёгкое, почти пренебрежительное отношение к деньгам завсегдатаи подобных мест перенесли и на название денег. Чопорное Unit Coin превратилось в сленговое юник.

      У автоматического турникета Стас даже не притормозил. Собственно, и турникет его проигнорировал. Устройство даже не подозревало о возможности существования нечипованных особей. На посетителей оно реагировало только по сигналу ГИЦ, а пропускала по факту оплаты.

      Что касается Стаса, то платить за вход в Нижнем городе взломщик считал занятием глупым и недостойным. Во-первых, из чисто гуманных соображений. Автоматика турникета сгорит от интеллектуальной нагрузки, если факт оплаты прохода зафиксирует, а посетителя обнаружить не сможет. Во-вторых, взломщик, как ни кто другой знал, что здесь все рассчитано на “чипоносов”. Их электронная совесть – чип – никогда не позволял совершать поступки, противоречащие общественной морали. У Стаса чипа не было, а, значит, электронная совесть молчала. Своя же подсказывала, что тратить личные сбережения