Клинки Ойкумены. Генри Лайон Олди

совета превратят в парк, молодой бульдозерист разроет могилу контрабандиста, сломав прогнивший гроб, выберется из кабины и встанет над мертвецом.

      – Он улыбается! – воскликнет бульдозерист, глядя на череп.

      Пожилой сторож лишь плечами пожмет:

      – Они все улыбаются. Точно тебе говорю.

      – Кто?

      – Жмуры. Если они долго лежат, они улыбаются.

IVКолесницы судьбы(не так давно)

      – Вы без шпаги, дон Диего.

      – А вы без секундантов, дон Васко.

      – Это не ваше дело. Почему вы без шпаги?

      – Ответьте первым. Где ваши секунданты?

      – Вы тоже без секундантов.

      – Мне некого пригласить. Я надеялся на вас.

      – В смысле?

      – Кого бы вы ни пригласили секундировать, я полностью доверяю этим людям.

      – Где ваша шпага? Что это за ящик, черт возьми?!

      – Это пистолетный ящик.

      – Ерунда! Это какой-то гроб для младенца.

      – Извините, другого нет. Я недостаточно богат для палисандра и бронзы.

      – Зачем вы взяли пистолеты?

      – Кровь Господня! Гвозди ими буду заколачивать!

      – Вы что, хотите стреляться?

      – Хочу.

      Лес был реальным. Дубы, клены, заросли шиповника. Монастырь Сан-Педральбес-ла-Пенья был реальным. Стены, крыши, колокольня. Люди были реальными: двое сердитых мужчин. Настоящее солнце, уходя на закат, цеплялось краем за подлинные верхушки деревьев. Но ситуация чем дальше, тем больше напоминала скверную пьесу. Слово за слово, диалог превращал в декорации все вокруг. Лес из разрисованной мешковины. Монастырь из картона и гипса. Солнце-фонарь на щетине войлочных крон. Двое сердитых мужчин – маски, амплуа, актеры; еще-не-муж, еще-не-любовник.

      Комедия положений: белки в колесе.

      – Это невозможно!

      – Почему?

      – Я повторяю: это невозможно!

      – Утром вы вызвали меня на дуэль. Согласно дуэльному кодексу право выбора оружия и рода дуэли – за мной. Я выбираю пистолеты.

      – Сейчас вечер!

      – Ничего. Еще светло, мы прекрасно разглядим друг друга.

      – Это оскорбительно, дон Диего!

      – Отчего же, дон Васко?

      – Вы специально пришли без шпаги, чтобы унизить меня. Это означает, что вы оцениваете свое умение владеть клинком гораздо выше моего. Это означает, что вы хотите уравнять наши шансы пистолетами. Правы вы или нет в своей оценке, я этого не потерплю. Ваше благородство хуже пощечины.

      – Теперь моя очередь. Вы явились сюда без секундантов, потому что не хотите предавать нашу дуэль огласке. В деле замешана женщина, и ее честь – превыше личных амбиций. Хочу заметить, что вы ошибаетесь в своих грязных предположениях.

      – Грязных?!

      – Простите, сорвалось. Ваше благородство, помноженное на горячность нрава, привело вас к сомнительным выводам…

      – Дон Диего!

      – Короче, вы ошибаетесь. Если я принесу вам извинения, вы их примете?

      – Нет.

      «Интрига, –