На чаше весов. Наталья Кочетова

и окидываю взглядом кухню, в которой готовила себе ужины в течении последних двух лет. Я успела привыкнуть к этой квартире, к этому городу, к своей работе и людям, окружавшим меня в последнее время. Но теперь мне придется привыкать к чему-то другому. Только боюсь, это ненадолго – не думаю, что мое сердце сможет продержаться хотя бы полгода, что бы там не планировал на счет меня Вадим.

      В последний раз вздыхаю, беру чемодан и выхожу из квартиры. Запираю дверь и, по указанию хозяйки квартиры, отдаю ключ соседке. Спускаюсь на лифте и выхожу из подъезда. Из белого внедорожника тут же выходит Вадим и идет мне на встречу. Забирает из моих рук чемодан, и, загрузив его в багажник, молча садится обратно. Мне не требуется приглашение, я теперь – просто марионетка, и сама должна понимать, что должна делать. Так что я молча делаю то, что от меня ждут.

      Едва сажусь на пассажирское сидение, машина сразу же трогается.

      Долгое время мы едем молча. Не хочу говорить с ним, смотреть на него и ощущать его присутствие. Просто съёживаюсь на сиденье и обнимаю себя руками, уставившись в окно.

      Тишина нарушается периодически звонками его мобильного. Вадим отвечает кратко и быстро, и я не пытаюсь прислушаться или что-то понять. Не испытываю любопытства, не хочу ничего знать. Но последний звонок все же что-то задевает во мне.

      – Да, – как и на предыдущие звонки сухо, отвечает Вадим. Некоторое время слушает то, что говорит звонящий и отвечает. – Я не смог. Прости, сын. Я приеду в воскресенье. Обещаю. – Добавляет тише и отключает телефон.

      Я поворачиваю голову так резко, что сводит шею. Сын???

      – У тебя есть сын? – Спрашиваю, уставившись на него широкими глазами. Вадим кивает. Вообще-то меня это не касается, но я не могу не спросить. – И сколько ему?

      – Ему семь. – С задержкой отвечает Вадим и бросает на меня косой взгляд.

      Он прекрасно знает то, о чем я думаю и, конечно, догадывается, какие чувства вызовет у меня его ответ, но все равно хочет увидеть мою реакцию. Не стану показывать ему, что это меня хоть сколько-то трогает. Пытаюсь улыбнуться, но боюсь даже представить, как выглядит при этом мое лицо. Сложно улыбаться, когда внутри так дерьмово. Когда понимаешь, что ты был прав в своих самых горьких опасениях.

      Я уехала восемь лет назад. Его сыну семь. Значит он заделал его почти сразу после моего отъезда. Что лишний раз подтверждает его полное ко мне равнодушие. Говоря откровенно, я не нуждаюсь в подтверждениях, этот факт и без того известен мне давным-давно, но открытие все равно больно царапает грудь изнутри.

      – Поздравляю. – Почти неслышно, стараясь выглядеть как можно более безразличной, говорю я и снова отворачиваюсь к окну.

      Еще пару часов поездки проходит в молчании, а после Вадим, заехав в какой-то город, останавливается около здания с красивым деревянным фасадом и летней площадкой с круглыми столиками.

      – Выходи. – Бросает в мою сторону и выходит из машины, не дождавшись моего ответа.

      Я не двигаюсь с места и Вадим, пройдя несколько шагов в сторону кафе, останавливается