Птица Чабос. В погоне за мечтой. Руслан Ходяков

это, что хотите, вах! – возмутился Мамука. – Ты мне врач или кто? За что я тебе деньги плачу, да?

      – Тогда вам лучше больше не пить, – спокойно проговорила первая медсестра, продолжая листать журнал не поднимая глаз. – Гость ваш пусть выпьет, а вам не надо…

      – Вах! – возмущенно выдохнул Мамука и поставил свой бокал на стол. – Ты понял, да? Биджё? Все мне указывают! Мне, Мамуке Багратиони! Скоро мне курица будет указывать, как яйца нести!

      – За женщин, – усмехнувшись, кивнул Родик, указал бокалом на медсестер и выпил.

      – Пей, дарагой, пей! – проговорил Мамука и тоскливо проследил, как Родион осушил бокал до дна. – Кстати, биджё, познакомься! Это Маша, а это Даша, – он кивнул в сторону медсестер и внезапно запнулся. – Нет! Это Даша, а это Маша… Вах! Совсем запутался! Слушай, гога? Ты Маша, да?

      – Нет, – покачала головой девушка с журнальчиком. – Я то, как раз, Даша…

      – А я – Маша, – пропела девушка с пилкой.

      – Э-эээ-ээ! – недовольно протянул Мамука. – Слушай, гога, когда я вас путать перестану, а?

      – Не знаю, Мамука Вахтангович… – ответили Маша и Даша хором.

      – Надоели вы мне, слушай! – импульсивно воскликнул Багратиони. – Ты бы Даша, хоть бы в брюнэтку перекрасилась, что ли?

      – Вы же не любите брюнеток, Мамука Вахтангович! – девушка впервые оторвала от журнальчика взгляд, но посмотрела почему-то не на Багратиони, а на Родика.

      – Люблю – не люблю… Какая разница, слушай? Долго я вас еще путать буду?

      – Не знаю, Мамука Вахтангович, – девушка, глядя Родику в глаза, томно облизнула губы и снова принялась читать журнал.

      – Она не знает… Я не знаю… А кто знает, а? Ладно! – Это, – Мамука показал картами на спящего у окна доктора. – Иван Петрович, очень большой человек в медицине. Сейчас мое здоровье лечит… – Мамука помассировал свободной рукой узкую грудь в области сердца. – Совсем плохое у Мамуки Багратиони сердце стало, вах!

      – Беречь-то, моторчик надо, – посочувствовал Родик.

      – А как беречь, биджё? Работа у меня знаешь, какая нервная? Вах! – Мамука зацокал языком, одновременно качая головой и каким-то хитроумным способом тасуя карты.

      Родион с интересом проследил за тем, как в руках Багратиони мелькают разноцветные кусочки картона и удовлетворенно хмыкнул.

      – Я вижу, вы неплохо с картами обращаетесь, – сказал он.

      – Вах! – воскликнул Мамука. – Неплохо? Совсем не умею, дарагой! – он хитро посмотрел на Родика и подмигнул Мцыри.

      – Видно птицу по полету, – Родион взглядом указал на карты, мельтешащие в руках Багратиони.

      – Нравится, да? – карты с треском, образовав в воздухе лесенку, перелетели из одной руки Мамуки в другую.

      – Душевно, – согласился Родик и подцепил с тарелки ломтик хлеба, накрыл его кусочком буженины и украсил веточкой зелени. – Чувствуется крепкая рука, – добавил он, кусая бутерброд.

      – Ты кушай, дарагой, кушай, – радушно похвалил Родика