Вика. Генрих Книжник

покраснел, глотнул, но стерпел и выдал:

      – Наша соседка, Марья Павловна. Она нам рассказала, как ты кричала, что у Юльки в квартире огонь и что её Мишка может сгореть. Как ты про пожар могла узнать и что дома пёс один? И она видела тебя в парке, как ты на скамейке сидишь и с собаками разговариваешь. Вот. А я, если ты не станешь со мной дружить, буду всем говорить, что тоже видел, как ты разговаривала с Ирмой, с ньюфом Мишкой и другими собаками. И что ты не-нор-маль-на-я! И что ты, когда вырастешь, будешь ночами превращаться в волчиху, а утром обратно в человека. Я видел очень страшный фильм про такую девушку – «Оборотень» называется. И от тебя все станут разбегаться.

      Мне от злости даже холодно стало:

      – Вот и хорошо! Я как стану волчихой, тебя закусаю. А пока скажу Сеньке, как ты меня назвал. Он тебе покажет, кто в кого превращается! Сам станешь бегать, как собака, на четвереньках и гавкать! Вали от меня, пока я сама тебя не отколотила!

      Васька высунул язык, заорал: «Волчиха, волчиха!» – и побежал от меня. Я кинулась за ним и почти догнала, уже замахнулась рюкзаком, чтобы его треснуть, но тут непонятно откуда появилась Зоя Викторовна – тоже, наверное, шла домой, – вытаращила глаза и закричала:

      – Ярославцева! Это что такое? Прекрати сейчас же! Ты почему его преследуешь?

      Я затормозила, сказала, что он сам виноват, и побежала скорей домой.

* * *

      Дома меня встретила Катя и сразу же мысленно спросила, что случилось. Я бросила рюкзак на диван и, как была в куртке и шапке, уселась за стол. Тогда Катя прыгнула на стол, и я ей всё пересказала. И спросила, что делать.

      Катя подумала и предложила попробовать подружиться с Васькой. На это я ответила, что ни за что с ним дружить не стану, хотя бы он грозил заявить, что я террористка и хочу взорвать школу. Тогда Катя посоветовала не обращать на Васькину клевету внимания и смеяться над ним. Все поговорят, поговорят и перестанут, а Васька опять окажется в дураках.

      Тогда я спросила про оборотней: правда ли, что есть такие люди, которые могут превращаться в собак и волков, и наоборот. Катя сказала, что среди её знакомых зверей кто-то об этом слышал, но бывает ли такое на самом деле, она не знает. Лесные звери про это должны знать лучше, но Катя ни с кем из лесных не знакома.

      Тогда я спросила, а могут ли об этом знать вороны, они ведь летают и встречают многих зверей из разных мест. Дело в том, что я иногда встречаю ту ворону, которой я помогла освободить её сына, и мы здороваемся. Я даже назвала её Фросей, и ей это имя понравилось. Но Катя сказала – вряд ли, потому что городские вороны хотя и умные, но всё же ограниченные создания и путешествуют от своих мест обитания недалеко. Возможно, у них есть связи с лесными воронами, но про это Катя ничего не знает.

      И я решила расспросить об этом папу. Он физик, он всё должен знать.

      Мы с Катей пообедали, отдохнули от мысленного разговора, и я села делать уроки. А когда сделала, стала размышлять: сказать Сеньке про новую Васькину гадость или не надо?

      Если скажу, он может Ваську