Исполнено!. Ника Вячеславовна Лисовская

пожала плечами девушка.

      – Забавный,– передразнил Бес, и его глаза презрительно сощурились. – Статусный! Как приз! Награда! Хрустальный кубок и медаль на шею! Предмет вожделений девушек на выданье! А ты говоришь – «забавный»?! Хочешь узнать о нем что-то еще? Что-то такое, чего никто не знает? Хочешь?

      – Нет. Мне это не интересно, —ответила Эмма и посмотрела на Беса долгим взглядом.

      –А что интересно? – он выдержал взгляд, но помрачнел и шуточки отбросил.

      – Не важно, – Эмма снова уткнулась в учебник. Она не понимала, что это – почему сейчас стало так неловко и повисшее в комнате молчание было тяжёлым, почти ощутимым физически.

      – Но ты же мечтала о нем! – черные глаза жгли и Эмма отвернулась спиной.

      – Я же говорю – не важно! Выйди, ты мешаешь!

      Он вышел, а девушка упала на кровать, пряча лицо в учебнике английского. Ей почему-то хотелось плакать и рвать эти страницы, исписанные мелким равнодушным шрифтом на чужом языке. Эмме не нужен был Павел Зеленов. Совсем. Никогда. Ни капли. Ни взгляда его, ни слова. Ничего…

      – Ненавижу тебя! – прошептала девушка, до боли хватая себя за волосы. – Ненавижу, глупая неудачница!

      Когда Эмма уже лежала в постели и читала перед сном, Бес тихо постучал в дверь спальни. Раньше он не отличался такой деликатностью, и девушка была удивлена, если не сказать – заинтригована. Она прижала книжку к груди и крикнула, глядя на дверь:

      – Войдите!

      Он вошел. Темный и бесшумный. Тигр перед прыжком.

      Но нет, Бес прыгать не собирался. На небольшом круглом подносе, с рисунком из переплетения цветочных стеблей и пышных хвостов загадочных птиц, он нес фарфоровую чашечку с васильками.

      – Вот, – улыбнулся он. – Я приготовил для тебя чай.

      Сел на край кровати и поставил рядом с девушкой поднос:

      – Выпей. Будешь спать, как младенец, а проснешься, прекрасной, как Афродита.

      – Я, – Эмма растерялась. – Конечно, спасибо, но… Я если на ночь что-нибудь выпью, у меня под глазами на утро мешки будут, как будто в каждом по Эгейскому морю…

      – Эмма! – он посмотрел на нее ласково. – Если я сказал, что ты будешь, как Афродита, значит будешь! И потом – почему ты не позволяешь мне загладить вину?

      – Какую? – насторожилась девушка.

      – Я… Знаешь, мне кажется, что я мог бы быть с тобой мягче.

      – Я хотела поговорить, – она почувствовала вдруг, что сейчас подходящий момент, чтобы все прояснить. – Я просто все время думаю о… О тебе…

      – Нет, – он оборвал сбивчивую речь. – Не сейчас. Пей чай и ложись спать. А разговоры потом.

      Он осторожно взял чашку с подноса и подал девушке. Эмма отложила книгу на прикроватную тумбочку и взяла чашку. На вид это выглядело обычным черным чаем, вот разве что пах он как-то особенно. Особенно приятно.

      Нерешительно глядя на Беса, девушка поднесла чашку к губам и сделала первый глоток. Вкус был чуть сладковатый и терпкий, с едва ощутимыми нотками корицы.

      – Неплохо, сказала Эмма. – Что это?

      – Травы,– туманно ответил Бес. – Древний Восточный рецепт.