Дом для Лиса. Яна Белова

собственные эмоции. Каждый день походил на предыдущий – хмурое небо, тишина пустого дома, бесцельное шатание по окрестностям, книги, теплое кресло, не по возрасту крепкий кофе, молчаливый ужин в компании вечно что-то читающей девушки хозяйки, полусонный треп телевизора, снова книги и беспокойный сон, полный сумбурных воспоминаний. Несколько раз ему казалось, будто чьи-то теплые руки мягко вытаскивают его из пучины кошмаров, но всякий раз он забывал просыпаться.

      Сколько он себя помнил, любые изменения в его жизни приходили резко и сразу.

      В один из дней девушка забыла вернуться домой. Когда часы на кухне пробили три, темнота и тишина, столь им любимые ранее, обрушились на него неподъемной глыбой, лишив воздуха. Его накрыла форменная паника, глухая тоска и отчаяние вырвались наружу с давно позабытыми как явление слезами. Он очертя голову носился по дому, включая все, что попадалось под руку – светильники, лампы, вентилятор, телевизор, стереосистему. В конце концов, он навернулся с лестницы, неудачно подвернув ногу, кости хрустнули, и встать он больше не смог, заполз под журнальный столик и затих, глотая слезы. Из ноги боль растеклась по всему телу, вернув его к привычной гамме ощущений. Время капало, никуда не двигаясь, каждая минута казалась вечностью. Тихо поскуливая, Лис встретил рассвет.

      С первыми лучами заспанного осеннего солнца вернулась Соня. Задремавший было Лис подскочил от шквалоподобного мата, выплеснувшегося в никуда.

      – Какого черта ты здесь устроил!? – гаркнула она, вытащив его из-под стола, но стоило ей разглядеть его вывернутое под неестественным углом колено, как к сказанному прибавилось еще несколько непереводимых и непечатных предложений.

      Она уложила его на диван и, зажав виски, присела рядом.

      – Прости меня, пожалуйста! Прости, я не буду больше, – захныкал Лис, вцепившись обеими руками в рукав ее замшевого плаща, – прости, прости…

      – Пал Саныч уехал на конгресс до среды, – вздохнула она, положив руку на его пылающий словно в лихорадке лоб, – Как я объясню в больнице кто ты?

      – Не надо в больницу! – заорал не своим голосом Лис, извернулся, попытавшись встать, но она легко придавила его локтем к дивану.

      – Лежи спокойно! – вновь фыркнула девушка, – Выхода нет, перелом серьезный, хочешь хромым на всю жизнь остаться, дурья твоя башка!

      – Я хочу остаться здесь, с тобой, – икая, выдавил Лис. Его колотила крупная дрожь, – Я не кололся никогда, у меня нет СПИДа и мозги у меня целые, клея я не нюхал.

      – Я за тебя рада, – усмехнулась Соня, голос потеплел, а лед в глазах дрогнул и вдруг исчез, – я живу не здесь, а в Испании, там моя семья, моя дочка, мой бизнес. Сюда я приезжаю редко.

      На Лиса будто вылили ведро ледяной воды, истерика сошла на нет, слезы высохли.

      – А дочка большая?

      – Три с половиной года, – она осторожно взяла его на руки, стараясь не тревожить покалеченную ногу, двинулась к двери.

      За спиной