«Яйцо от шефа». Петр Альшевский

Ее жизнь еще тряханет, а меня она только что, как в блендере она меня… для восстановления мне сейчас все ваше сочувствие необходимо.

      Гурышев. Ты нас словно грязь с ботинок стряхнул, а она вокруг тебя становись и руки на твои трясущиеся плечи клади? На такое великодушие тебе бы, отец, губы не раскатывать.

      Петр Игоревич. Ну топите меня… злобно высмеивайте и ране зажить не давайте! Квартира теперь все равно ваша – кому мне ее теперь…

      Гурышев. То, что квартиру мы не потеряли, случившееся с тобой в трагедию лишь для тебя самого превращает. Это мы тебе зачтем. Не слишком сильно третировать тебя будем. В помутнении ты, помню, о каких-то ценностях говорил, но тебе и за квартиру спасибо. Поволновались мы с женой, что заработки отныне на съемную жилплощадь спускать… с распухшими головами ходили, но всего-то десять дней на съемной провели. Как-то маловато с Еленой Константиновной проворковать вы сумели. С ее стороны вашу связь мимолетным увлечением я бы назвал, но чтобы увлечением был старик… расстались вы тихо? Крикливых просьб во имя любви у тебя задержаться ты себе не позволил?

      Петр Игоревич. Я бы, наверно, ее умолял. Но она меня избавила – тайком ушла. Сегодняшней ночью.

      Гурышев. Ох ты, ночью… Петр Игоревич. Если бы я проснулся, я бы в ее сволочные глазенки глубоко заглянул.

      Гурышев. Жить с тобой она расхотела и, конечно, она сразу сволочь…

      Петр Игоревич. Она воровка!

      Гурышев. И что же у тебя, папа, пропало? Вазочка из поддельного хрусталя? Петр Игоревич. Изумруды, сынок.

      Гурышев. В пенсионерскую лотерею тобой выигранные?

      Петр Игоревич. Подстреленный бандит мне их передал. Два года назад я шел через Митькин двор, а со стоянки джип выезжал и…

      Гурышев. Что за Митькин двор?

      Петр Игоревич. В нем на Дмитрия Поликарпова сосулька упала. Про Дмитрия Поликарпова спрашивать будешь?

      Гурышев. Я его, кажется, не знаю.

      Петр Игоревич. Ну и нечего его знать. Как разозлится – клокочущий горшочек с дерьмом просто… ну вот – джип выезжал, а легковая ему перекрыла, из нее выскочили и сидящих в джипе из автоматов. Она уехала, а я постоял и к джипу пошел. Убедиться, что живых не осталось. Водителю попали в голову и он, конечно, мертв, а тот, кто рядом с ним, окровавлен, но воздух ртом хватает. Меня увидел и лицо из отрешенного смышленым стало. Прохрипел мне: «Слушай, дед, мешочек у меня возьми и у себя подержи. Сейчас сюда приедут менты, врачи, меня обыщут и мешочек отберут, а мне сберечь его надо. Возьми его и унеси! Позже мой человек к тебе забежит. Мешочек ему отдашь, и он тебе денег сколько захочешь отвалит». Я, ничего не соображая, киваю, и мне мешочек – бархатный такой из кармана вытащил. В ладонь мне он замечательно лег.

      Гурышев. При обыске у него бы, да, мешочек изъяли.

      Петр Игоревич. У него выхода не было.

      Гурышев. А в машину под сидении спрятать?

      Петр Игоревич. И машину обыскать могли.

      Гурышев. По инструкции им, думаю, положено. Похоже, кроме как довериться первому встречному, ничем он не располагал.

      Петр