Чешуя ангела. Тимур Максютов

ползли машины, сердито сигналя замершей фигуре в нелепом плаще.

      Многолетние слои штукатурки не смогли скрыть след давнего осколка: центральную щербину в ладонь и разбегающиеся от неё трещины. Один, два, три…

      Восемь.

      Восемь изломанных лапок.

      – Паук. Вот ты где, паучок, – прохрипел человек в плаще. Качнулся, скользя подошвами, чуть не упал навзничь. Чёрный внедорожник вильнул в сторону, раздражённо заревел.

      – Мужчина, вы чё, обкуренный? – фыркнула девица.

      Поморщился. Отчеканил:

      – Сударыня, извольте изъясняться вежливо. И не «ихнем», а «их».

      Переносчица радуги выронила из оранжевых губ тонкую, как зубочистка, сигарету, дрогнула гирлянда канцелярских скрепок в ноздре:

      – Чё?

      – Не «чё», а «что». Папиросу подберите.

      Девушка набрала воздуха, чтобы осадить седого, поглядела в нездешние глаза, осеклась, закивала:

      – Да, конечно. А то чё… что же. Сударь.

      Нагнулась за окурком, звякая железками.

      – Благодарю вас, – сказал человек в плаще и церемонно поклонился.

      Свернул в проулок, меря длинными ногами потрескавшийся асфальт, считая про себя шаги.

      Дошёл. Остановился, задрав голову. Шевеля губами, подсчитал этажи.

      Дом было не узнать. Фасад сиял зеленоватыми стёклами, свежей бирюзовой краской. Вернулась на фронтон лепнина, когда-то осыпавшаяся, словно перхоть с головы старика.

      Арка внезапно оказалась забрана кованой решёткой. Мужчина потрогал новодельный чугун, оглянулся по сторонам, увидел дверь. Подошёл, подёргал вычурную бронзовую ручку, погладил металлические пупырышки домофона, отступил на шаг.

      Удачно начавшийся поход завершился фиаско, здоровенная дверь в металлических фигурных накладках выглядела несокрушимой. Конрад почувствовал, как наваливается знакомая безысходность, не мучившая его вот уже несколько дней, с момента прилёта в Город.

      Упрямо выдвинул нижнюю челюсть, шагнул к двери, решительно грохнул кулаком по кнопкам, глядя прямо в синеватый зрачок камеры, ещё раз и ещё.

      Динамик щёлкнул, вяло пробормотал:

      – Ну ты чего, сталбыть, больной? Тут вип-объект, в соседний двор ссать иди.

      – Будьте добры, пропустите меня, пожалуйста.

      – Непонятливый, сталбыть? Я тебе постучу сейчас. По голове, сталбыть.

      И куда-то в сторону, глухо: «Лёха, иди сюда. Там какой-то конченый, сталбыть».

      – Настоятельно прошу открыть.

      – Может, ещё отсосать тебе? К кому припёрся? – уже другой голос, напористый.

      – Мне действительно нужно попасть во двор. Извольте отворить.

      – Да пошёл ты! Вали отсюда, пока я ментов… Тьфу ты, пока полицию не вызвал.

      Анатолий постукивал кулаком по кнопкам – методично, без гнева.

      – Ну ты нарвался, придурок…

      Щёлкнул замок. Выскочил мужик лет тридцати пяти – лысый, плечистый, в чёрной униформе с нашивкой «охрана» на груди.

      Конрад отступил, спокойно наблюдая, как охранник, пыхтя, пытается