Здесь все взрослые. Эмма Страуб

ощущения брата превратились в какой-то далекий континент, во всяком случае, очень далекий от ее растущего живота – вряд ли им удастся говорить на одном языке. Ники тогда было двадцать три, сам еще ребенок. И его ощущения не сравнить с ее нынешними. То же и с Эллиотом – рядом жена, есть план и все разложено по полочкам, к двадцать пятой неделе у двери стояла сумка с вещами для больницы. Лучше она подержит тайну там же, где и будущий младенец – в себе.

      А вот и мама – покачивается у стойки, орудует на своем кухонном островке, водрузив на него локти, телефон зажат между ухом и плечом, подросток из пятидесятых. Астрид с кем-то говорила шепотом.

      – Мама, – снова позвала Портер, подошла ближе и коснулась спины Астрид.

      Нельзя ее пугать, все-таки Астрид почти семьдесят, конечно, женщины сильнее и крепче не сыскать, прямо на грани бессмертия, но Портер услышала про Барбару Бейкер от Уэсли Дрюса, и внезапная смерть стала ближе, хотя, если мыслить статистически, она как раз отдалилась. Так или иначе, Портер слегка нервничала.

      Астрид резко обернулась.

      – А-а, привет. Привет. Хорошо. – Это уже в телефон. – Слушай, пришла Портер, поговорим потом. Есть? Да. Я тоже. Большое спасибо. Пока.

      – Где Сесилия? – спросила Портер, ставя на кухонный островок коробку с выпечкой.

      Астрид обошла ее, следуя за телефонным шнуром, и повесила трубку на место.

      – Наверху, наверное, душ принимает. Ты не поверишь, я позвонила Бобу – ты же про Барбару слышала? – Портер кивнула. – Позвонила Бобу с соболезнованиями, я ведь была там, понимаешь, и знаешь, что он мне сказал? – Рот Астрид распахнулся, как фонарь из хэллоуиновской тыквы, нижняя челюсть отвалилась вниз. – Она ушла от него и перебралась к матушке в «Херон медоуз»! Она жила с матерью! В доме для престарелых! А матушка, бедняжка, уже совсем не врубается, может, приняла Барбару за новую сиделку. Вот чудеса, в жизни такого не слышала. – Астрид высморкалась, шмыгнула носом.

      Портер открыла коробку с выпечкой и начала есть, подставив снизу ладонь, чтобы в случае чего поймать крошки.

      – Тебе эта история кажется забавной?

      Астрид махнула рукой перед лицом.

      – Забавно, не забавно – такова жизнь! Оказалось, что жить с мамой, у которой деменция – это же называется «деменция», да? – забавнее, чем с мужем, с которым ты прожила тридцать пять лет, а в итоге тебя отправляет на тот свет школьный автобус! Может, она как раз посылала по почте бумаги на развод. Надо спросить у Даррелла. Он носит почту в «Стрижем красиво», наверняка в курсе. Почтовый ящик – на его маршруте.

      – Мама, ты, часом, не спятила?

      – Ты так считаешь? – Астрид поправила волосы. – Просто я – человек любознательный.

      – Я тебе хотела кое-что сказать, мама. – Портер потянула дверцу холодильника, руки вдруг покрылись гусиной кожей.

      Она зажмурилась и представила, что обращается к яйцам. Будь тут отец, он бы радостно потер руки – что такое скажет дочь? Будь тут отец, вряд ли она решила бы, что ей пора заводить ребенка.

      – Портер!