Прятки с тенью. Наталья Александрова

тенорком. – Чтобы нас отсюда выкурить!

      – Часто так бывает? – я сняла закипевший чайник и понесла его в комнату в надежде погреть об него руки.

      – Бывает… – Федя неопределенно махнул рукой и подмигнул левым глазом, – но не боись, совсем не отключат, потому как дом выстудиться может, а это вредно.

      – А если я выстужусь, то на это всем…

      – Точно! – подтвердил Федя. – Правильно понимаешь!

      Мы как раз дошли до его двери, он немного приоткрыл ее, собираясь зайти, и оттуда на меня пахнуло таким теплом, что я чуть не выронила чайник.

      – Федя, так у тебя тепло? – едва не закричала я.

      – Я печку топлю, – ответил он, – хошь, пойдем ко мне спать!

      И ухмыльнулся нагло, и двинулся ко мне, а глаз его замигал безостановочно.

      – Нет уж, – отшатнулась я, – обойдусь как-нибудь!

      – Ну, как знаешь, – очевидно, мысль залучить меня к себе показалась ему привлекательной, – смотри, как бы не околеть ночью-то…

      Я попятилась и вспомнила, что в моей комнате тоже есть печка. Большая и красивая. Если Федя топит свою печь, то и я, наверное, смогу затопить свою.

      – Спасибо, Федя, за приглашение, только я уж сама… – сказала я твердо.

      – Тогда ладно! – не обиделся Федя, ушел к себе и тут же вернулся с топором.

      – Сейчас мы тебе дровишек раздобудем! – Федя остановился перед дверью, на которой висел амбарный замок.

      – Тут же заперто, – проговорила я неуверенно.

      – Ты про это? – Федя пренебрежительно покосился на замок. – Да это так, одна видимость!

      С этими словами он подковырнул дужку замка ногтем, она отскочила, и замок остался у него в руке.

      – Вот и все! – он открыл дверь. – Заходи, соседка, будь как дома!

      Я неуверенно переступила порог.

      Эта комната была больше моей, и не такая пустая. Здесь был старый платяной шкаф, и письменный стол с обитой зеленым сукном столешницей, и несколько стульев, и еще кое-какая мебель – все это старомодное, обшарпанное, но крепкое и добротное.

      Вообще, в этой комнате было как-то грустно – здесь еще витал дух тех людей, которые в ней жили. На одной стене висел календарь за позапрошлый год, на другой было несколько прямоугольных пятен на обоях – видно, там тоже висели какие-то картинки или фотографии, и обои под ними не так выцвели. Мне стало как-то неуютно – как будто я без спросу вломилась в чужую жизнь.

      – Знаешь, чем хороша старая мебель? – солидно проговорил Федор, внимательным хозяйским взглядом оценивая обстановку. – Она натуральная, деревянная, а не из ДСП, значит, годится на дрова. ДСП, соседка, на дрова не годится – там много химии, можно отравиться. Дерево – это другое дело… Вот, смотри, какой хороший стол!

      С этими словами он примерился и с размаху хряпнул топором по письменному столу.

      – Даже как-то жалко… – я смотрела, как стол превращается в груду обломков.

      – Жалко не жалко, а топить чем-то надо, а то ты совсем окоченеешь! – Федор отложил топор и набрал охапку