Приключения Тела. Повести и рассказы. Наталья Стремитина

рекрут на часах.

      Ох, скучно одинокому

      Там дереву расти,

      Ах, горько, горько молодцу

      Без милой жизнь вести.

      Есть много сребра, золота,

      Кого им подарить,

      Есть много славы, почестей,

      Да не с кем разделить.

      Ни роду нет, ни племени

      В чужой мне стороне,

      Уж не придёт любезная

      Подруженька ко мне.

      Возьмите же всё золото,

      Все почести назад.

      Верните мне лишь Родину,

      Да милой дайте взгляд.

      В книгах Телу открывался целый мир, непонятный и загадочный: Жуль-Верн был любимым писателем до 10 лет. Потом читался Лев Толстой «Детство и отрочество». Мрачный и подчас непонятный Диккенс, и светлый Иван Тургенев – сам с душой ребенка. Был увлекательный Джек Лондон и Фенимор Купер. В Малом театре был непревзойденный Фонвизин с ироничными сценами о том, как нельзя воспитывать детей – «Недоросль». Из библиотеки бабушки были книги Леонида Андреева и пьесы Генриха Ибсена. И много-много всего, что уже выпало из памяти, но осталось кирпичиком в создании личности того маленького Тела. Как важно было понять и услышать первый шорох чужой неповторимой Мысли.

      Итак, нашему юному Телу повезло, его юность пришлась на время расцвета многонационального искусства в Советском тогда Союзе, и это обстоятельство сделало жизнь Тела действительно счастливой, ибо окончив философский факультет (высшее и среднее образование было тоже бесплатным), став учителем эстетики, наше Тело могло почти каждый вечер быть в театре или в кино. Эти университеты были еще важнее, чем лекции великих профессоров в МГУ. Они заводили пружину творческого горения и учили понимать современность во всех её направлениях.

      Именно культура большого города в историческом отрезке времени в разных проявлениях оказалась заразительной для нашего юного Тела, и в нём вырастала новая личность со своим пониманием и времени и языка. Тело в силу жизненных неурядиц попало в домашнюю тюрьму, и это вынужденное одиночество, подтолкнуло его выражать свои чувства и мысли на бумаге. Появились стихи и рассказы, которые никто тогда не печатал. Но, чтобы не случалось с Телом, в его тогдашней личной жизни, именно высокий накал культуры помог ему преодолеть самые трудные годы неудачного брака.

      Уметь думать и анализировать, было не просто, но именно благодаря этой способности, Тело не утонуло в своём горе, а сумело выскочить на поверхность жизни, как хорошо надутый шар выскакивает из любой глубины, из любого подполья, из самых невероятных испытаний всё такой же подвижный и легкий и готовый к новому полёту…

      Итак, наше Тело было воспитано в большей мере отцом, чем мамой. Она была слишком часто занята ежедневной бытовой жизнью и работой с клиентками, которым она шила уникальные наряды, в которых они гордо выступали на медицинских и прочих симпозиумах. Но мир Тела Матери был ограничен – в нём умещался именно женский мир. Оно порой завоёвывало некоторое пространство,