Моя запретная. Анна Рид

все… Мне хана! Насмотрелась, любопытная варвара?!

      Мужчина поворачивается ко мне лицом, стирая с руки кровь шелковым платком.

      – Стоило позволить ему выебать тебя в туалете? – серьезно спрашивает он.

      – Ч-что… – теряюсь от такой грубости. – Что вы с ним сделали? Он мой друг! Мы просто д-дурачились!

      Я вообще не сильна во лжи. И, кажется, сейчас мои попытки выгородить друга выглядят полнейшим абсурдом. Но не могу же я молчать, когда Виталику, возможно, сейчас что-то угрожает. Он конечно мудак. И я ему еще расскажу перед отлетом все, что о нем думаю, но это вовсе не повод его убивать. А этот мужик выглядит так, словно вполне способен на убийство.

      Боязливо слежу за окровавленными костяшками его пальцев. Он же его еще не убил?

      – Хм, – он сворачивает платок, пряча пятно крови. – Друг значит?

      Вдруг тянется ко мне своей огромной ручищей, сжимающей лоскут шелка, и касается шеи:

      – Для дурачества он слишком сильно тебя поцарапал, – продолжает он, будто бы невольно шагая ко мне ближе, буквально припирая своим телом к двери. – Стоило бы ему зубы выбить, прежде чем отпускать.

      – Значит, вы его отпустили? – выдыхаю еле слышно.

      – О себе бы позаботилась.

      Кожа горит там, где ее касается платок. И нет, не от возбуждения теперь. И даже не от страха. Шею реально саднит, в том месте, где Виталик полоснул меня зубами.

      – Не хорошо так, – строго говорит голос над моей головой. И я снова чувствую себя прогулявшей уроки школьницей, рядом с огромным таким озлобленным директором, – с друзьями-то…

      Чувствую, как опора за моей спиной словно проваливается, и я вновь оказываюсь в злополучном туалете.

      Черт…