В лабиринтах убийств. Лера Леонтьева

женщину, загадочную незнакомку с жизненным опытом, ошибками, радостями и разочарованиями, встречами и утратами… Глядя на которую каждый мужчина рвался бы немедленно эту загадку разгадать. А тут, здравствуйте, не изменилась! Конечно, приятно, что для Петьки я выгляжу так же, как и десяток лет ранее, но мне хотелось бы услышать комплимент более обнадёживающий.

      Вот кто точно изменился, так это Петька. Худющий, нескладный каланча в бифокальных очках, проходивший все пять лет в выпускной школьной «тройке», никак не вписывался в придуманный мною образ принца на белом коне. Сейчас же передо мною стоял натуральный «новый русский», в «вареном» джинсовом костюме с небрежно наброшенным белым шарфом. В руке у Петька торчал, что меня окончательно добило, мобильный телефон.

      Все это время я не получала весточки от него, не имела понятия, что с ним происходит. За эти годы у меня поменялся и адрес, и номер телефона, у него адрес тоже сменился. О нем доходили слухи, я знала, что он, в отличии от меня, не мучился непониманием новых устоев общества и отлично вписался в развивающийся капитализм. Я была уверена, что теперь уж он для меня пропал навсегда. Нет, забыть его я не забыла.

      – Петь-ка, то есть, Петро, это ты? Боже, какой ты крутой! – с трудом выталкивая слова, пробормотала я, совершенно не понимая, как себя вести с ним теперь, отчетливо осознавая разницу в наших социальных статусах.

      – Я, дорогая, я, Петр Великий, собственной персоной. Стараюсь соответствовать духу времени, – самодовольно зарокотал Петька, с ложной скромностью ощупывая себя со всех сторон, будто только сейчас осознав свое великолепие.

      Встреча выпускников была в самом разгаре. После поцелуев, слез, первых тостов и общих воспоминаний включили допотопный магнитофон и поставили любимых «итальянцев». Под чарующий баритон Челентано мне был учинён обстоятельный допрос:

      – Колись, подруга, что у тебя на личном фронте. Мой, например, трещит по всем швам. – Тон был шутливый, но глаза сверлили буравчиками, которые не проведешь.

      Пришлось смущенно признаться, что за эти годы ничего существенного ни в плане семьи, ни в плане романтики у меня не произошло. Те редкие и случайные романчики, что происходили в этот период, не то, чтобы в актив, даже в пассив занести было нельзя.

      Петька удовлетворенно хмыкнул:

      – Так, все понятно. Учиться, учиться и еще раз учиться. Значит, ты, по-прежнему, девица на выданье. Прекрасно! Поэтому, слушай мою команду. Приятное знакомство возобновить! Никчемных ухажеров гнать! Меня холить и лелеять! – И он довольно потер руки. Я не нашлась, что возразить. И своим молчаливым согласием ввергла себя в первый акт будущей драмы.

      Глубоким вечером, завершив обязательную программу, мы решили продолжить приятную встречу и отправились в одно из злачных мест Города c игривым названием «Купидон», бывшее во времена нашей юности скромным кафе-мороженым.

      В темном зальчике звучала негромкая музыка. Длинноволосый пианист наигрывал что-то из битлов, низко склонившись