Клад, не доставшийся никому. Михаил Александрович Русов

проводил его взглядом: толстые складки на шее, зад шире плеч, фуражка на самой макушке, пухлые щеки сзади видны. Шажки торопливые, мелкие – ставить ноги шире мешают жирные ляжки.

      «Убегает. Боится меня? Всех в страхе держит, а меня, милиционера рядового, пенсионера, ведь, боится. Глаза отводит. Трус, поэтому и всех в страхе держит», – со злорадством подумал он.

      Он вернулся к дежурному, попросил открыть «обезьянник», тот неуверенно пожал плечами, но ключи все-таки дал. И попросил: «Ты, Петрович, недолго. Начальство недовольно будет, сам понимаешь».

      «Вот и этот боится», – подумал уже с горечью Петрович. Он открыл старые, железные, много раз крашеные двери. Из сумрачного помещения пахнуло затхлостью. Сквозь маленькое, закрытое проржавевшей решеткой окошко с трудом пробивался свет пасмурного утра.

      В углу деревянный настил. На нем темнела фигура Митьки – единственного задержанного. Он лежал, скрючившись, и безучастно повернулся на стук открываемой двери, увидев Петровича, поднялся. Они пожали друг другу руку – сколько лет они не делали этого. Митька был трезв, и от этого непривычного состояния мрачен и раздражителен.

      – Ну что ж ты, Дмитрий, признание подписал? Теперь будет тяжеленько тебя отсюда вытащить.

      –А… – Митька махнул рукой.– Мне на роду написано себя погубить.

      –Да, возразить нечего: ты старался. Что теперь делать будем?? Завтра же откажись от своей подписи, скажи, пьян был, ничего не помню.

      – Ты думаешь, выпустят меня отсюда?

      – Попробую добиться,– вздохнул Петрович.– Главное ни в чем больше не сознавайся и ни с чем не соглашайся. Уступишь, на тебя повесят все глухари в районе.

      –Я, Миша, иногда по несколько дней не помню, что делал, куда ходил.

      –Ты что веришь, что это ты сходил к Стоячему и в состоянии беспамятства убил трех здоровых мужиков?

      – Ну, это вряд ли….

      –Митька, побойся Бога, – чуть не взорвался Петрович.– Очнись, подумай о своей судьбе.

      –Ты бы сбегал, принес мне бы …..

      –Не рассчитывай. Сиди и думай, что тебя ждет, если не откажешься от признания. У нас, если ты не в курсе, смертная казнь не отменили. В единственной стране Европы – на твое «счастье».

      Митька тоскливым взглядом обвел место своего заключения. Было понятно, что столь далекая перспектива его сейчас беспокоила намного меньше, чем еще один день, проведенный в вынужденной трезвости. Он повесил голову. Полуседые, растрепанные, давно не стриженные и немытые волосы закрыли лицо. Он вызывал брезгливость, а не сочувствие.

      Петрович вышел из милиции расстроенным. Как описать Наде ситуацию, чтобы она снова не проплакала весь вечер, как вчера. И надо доказывать невинность Митька – искать настоящих убийц. Ведь его «признание» поставило крест на всех следственных действиях.

      Позвонил Сергей – у них вызов, в соседнем селе с фермы украли корову.

      – Скоро буду, – ответил Петрович.

      Он перезвонил супруге, пообещал, что она завтра сможет увидеть