Итальянские каникулы. Ciao, лето!. Александра Владимировна Хоменок

Но я ловко притворяюсь.

      – Сейчас на автобусе поедем, – уверяю я его, хотя сама вообще не знаю, где мы и что дальше.

      Мы выходим из аэропорта и, точно, на парковке для грузовиков уже стоит корабль на колесах. Большими буквами на борту написано «Miserecordia».

      – Знаток, – лыбится Димка и подмигивает мне.

      Я горжусь собой, но только пока переводчица Ирина не окликает нас по фамилиям.

      – А вы сюда, – она машет рукой обратно к входным дверям аэропорта.

      Смотрю на удаляющихся детей, с которыми мы только что делили самолет. Попутного солнца вам, думаю я и машу рукой тем, кто не едет с нами. Но никто не оборачивается. В ответ машет только водитель, стоящий возле открытых багажников. Понятное дело, ему-то сегодня не придется впечатление производить и устраиваться «как дома» у чужих людей. Я прощаю вас, уезжающие без нас дети. Увидимся на итальянских просторах.

      – Ждем бусик, – объясняет Ирина. – И еще парочку наших.

      Хорошо, что я с Димкой. Но он даже не девочка, нечего и мечтать, что нас поселят вместе. Мы смирно молчим. Хотя на его месте, я бы спросила, что да как, он-то уж точно из тех, кого пристроили. Но он нем. Бусик беззвучно подъезжает откуда-то справа. Он похож на катафалк, стекла тонированные и водитель в комбинезоне. Он тянет за ручку двери и она с грохотом отъезжает в сторону. Ирина подталкивает нас вперед. Димка очнись!

      – Извините, куда мы? – не выдерживаю я, толкая сумку по проходу в конец салона.

      – Сеньор отвезет вас к вашим хозяевам.

      – Как? – Димка наконец очнулся.

      Садимся на самые дальние сидения. Забыла его предупредить про хозяев, но начинать это долгий и колючий разговор, где я с безмятежностью бывалого отвечаю на вопросы, а Димка с выпученными глазами задает их – нет, не хочу. Поэтому сразу перехожу к выводу:

      – Не хозяева они никакие, обычные люди.

      – А то я не очень, – выдыхает Димка.

      Ну хоть так, я уж было подумала, что ему вообще трын трава это все.

      – Первым делом выучи их имена, тогда не придется называть их так.

      В бусик забираются еще две девочки. Они садятся сразу напротив двери, и я не успеваю рассмотреть их. Ирина ныряет к водителю. Он ею восхищен и еще немного нами всеми. Водитель кричит так, что салон звенит его голосом, я понимаю только местоимения и глаголы. Мы трогаемся, колокольчик на панели брякает.

      Боюсь смотреть в окно, страшно узнать что-то, что уже было. Через два светофора город, встретивший нас, становится отражением в заднем стекле. Мы поворачиваем и поворачиваем. Справа – земляная стена, укутанная сеткой, слева – обрыв. Мне хочется ухватиться за Димку и признаться ему, что я всего этого жутко боюсь, что это была хорошая попытка пережить это по-другому, но

      ничего не вышло,

      ничего не прошло,

      ничто не забылось,

      я снова тут,

      МНЕ СТРАШНО.

      Все бы отдала, лишь бы нарушить эту комбинацию. И надо бы предупредить Димку обо всем, не бросать его, наивного, вот так, с размаху.  Но он все повторяет «Зырь!», «Каково!», «Оливки!»

      Тоже смотрю на поля и понимаю, что не нужно ему это. У него