Серое море Гренгавиума. Ярослава Осокина

во все это ввязался.

      – Ну тогда и отвязываешься, – легкомысленно отозвалась Марина. – Раз длинные отношения не нужны, бросаешь его и идешь себе дальше.

      Саша фыркнула.

      – Это неправильно. Люди не игрушки, чтобы их то подбирать, то бросать, когда хочется.

      – Вот ты заладила, неправильно, неправильно! Саш, жизнь у нас одна-единственная, и ты можешь жить как «правильно», только не забывай, что это «правильно» тебе кто-то другой определил, и для тебя самой это не всегда на самом деле то, что нужно. И ты будешь все время делать, что от тебя хочет общество и мораль, а потом окажется, что ты ни одного дня не радовалась, а все следовала каким-то правилам.

      Саша нахмурилась. Ей не нравились эти разговоры. Она видела, что Маринка по-своему права, но…

      – И все равно, – упрямо сказала она, – пользоваться людьми и выбрасывать их, потому что тебе нужны гормоны, неправильно. Это не кто-то сказал, это я сама думаю. Я бы не хотела, чтобы мной так пользовались.

      – Ой, ну все, – засмеялась Маринка. – Мы залезли в философию, а я уже слишком выпила, чтобы спорить. Короче, давай так: доктор Марина Ефимова прописала тебе встряску гормонами, а ты должна слушаться старших, понятно? Я все разузнаю, и если дам добро, то ты пойдешь в атаку. Я понятно выражаюсь?

      Саша закатила глаза, но и ей уже спорить не хотелось.

      Если совсем честно, то Саша, бывало, и завидовала Маринке.

      Ее легкости и быстрым решениям. Нет, бывало, что Маринка ошибалась и отступала от этих решений, но редко. Маринка знала, чего она хочет и для чего она живет.

      И что нужно сделать, чтобы достичь желаемого, а чего делать не надо.

      Она словно лань легко перепрыгивала через ямы, пробегала по головам крокодилов и прочно вставала там, где хотела.

      Саша представляла саму себя неповоротливым буйволом, который не знает, куда ему надо, и идет туда, где есть дорога, которая его выдержит. Бредет, бредет, а потом оказывается, что дорога оборвалась перед рекой, которую не перепрыгнуть. И снова надо стоять, тоскливо поворачивая тяжелую рогатую голову туда-сюда, пытаясь решить, что делать дальше.

      И Саша была бесконечно благодарна Маринке, за то, что она была. За то, что глядя на нее, Саша всегда вовремя вспоминала, что препятствия в жизни бывают и преодолимые.

      ***

      Саша ушла спать одной из первых, хотя было уже заполночь. В небольшой спальне, где они в детстве ночевали с Маринкой вдвоем, было зябко, и Саша долго дрожала под двумя старыми пуховыми одеялами, согреваясь. От выпитого кружило голову, стоило только закрыть глаза, но усталость все же победила.

      И сны снились совершенно гадкие. Саша постоянно просыпалась и снова проваливалась.

      Снилось что-то совсем невообразимое, но связное и оттого страшное. Приморский город где-то на севере, опустелый и полузаброшенный, какие-то футуристические пространственные ограждения – и люди, безмозглые, грязные, словно стадо домашнего скота, которых почему-то надо было убивать.

      Саша проснулась в противном поту. Было то ли жарко, то