Свободен. Анна Владимировна Рожкова

ю долга, обременен обещаниями, связан необходимостью жить. В общем, опутан по рукам и ногам с самого рождения и до гробовой доски. Я прислушивался к новым ощущениям, размышлял. Теперь у меня появилось на это время.

      В квартире стало просторнее, на полке в ванной сиротливо стоит флакон с моим бальзамом после бритья. Я предоставлен сам себе. Могу делать все, что захочу. Например, завалиться в обуви на диван. Спустя минуту я устыдился своего глупого порыва. Что за ребячество? Питаюсь чипсами, пиццей и бутербродами. Спустя неделю я бы маму продал за тарелку твоего борща. Вечерами тупо таращусь в «ящик», но обсудить просмотренное не с кем. Друзья не оставляют попыток вытащить меня из «берлоги», я отбиваюсь. Не хочу видеть сочувствующие взгляды, натянутые улыбки. Спустя пару дней я перестал включать по утрам «мобильник». Дочка дозвонилась по «домашнему»:

      – Папа, как ты? У тебя все в порядке.

      – Нормально, – солгал я. Не скажешь же человеку за океаном, что у тебя все хреново. Смысл?

      – Папа, я записала тебя к психологу, завтра первый сеанс.

      Вот это новость. Пришлось скрепя сердце согласиться, не расстраивать же дочь.

      «Психологиня» убеждала, что у меня глубокая депрессия, сыпала терминами, убеждала «вылезти из кокона».

      – С сегодняшнего дня начинайте вести дневник. Записывайте все события. Встретимся через неделю.

      – Это что? – «психологиня» изумленно смотрела на мои записи:

      Понедельник

      Проснулся. Умылся. Побрился. Позавтракал. Ушел на работу. Вернулся. Принял душ. Лег спать.

      Вторник

      Проснулся. Умылся. Побрился. Позавтракал. Ушел на работу. Вернулся. Принял душ. Лег спать.

      – И так до пятницы? Вы издеваетесь? – она покраснела. «Неужели мне удалось вывести ее из себя? Это оказалось не так сложно, хотя и не намеренно».