Большая книга ужасов 2015. Анна Воронова

* *

      Девушка остановилась на мосту, ветер трепал ее длинные рыжеватые волосы, дергал полы светлого плащика. Она нервно поправила сумочку на плече, всмотрелась в ночную реку.

      Как порой холодно на реке. Ветер, ветер… На всем белом свете.

      Ветер остужал лицо, забирался в рукава ветровки. Внизу у быков моста Нева закручивалась в водовороты, сплеталась в жгуты. Качались отражения фонарей на поверхности, за спиной проносились машины. Скоро мосты разведут… Она подошла к гранитному бортику. Было пустынно. Днем еще ходят, фотографируются, а ночью кому охота пешком на мост лезть?

      Гранит холодный. Она легла на него животом.

      Недавно снилась умершая бабушка, шевелила в тишине губами, а она кричала в ответ: «Бабуля, не слышу! Ничего не слышу!» Та беззвучно плакала. Сверху падали огромные хлопья тополиного пуха, заметали город. В пуховых гнездах дремали серые дома, чуть светились синим огнем окна. А внутри, если присмотреться, все комнаты были забиты пухом, и у спящих чернели страшные разинутые рты.

      Раньше говорили – не дай бог, попадешь в пухлый час.

      Вода внизу завораживала, водовороты то исчезали, то снова выныривали из глубины.

      Рыженькая обернулась – показалось, что кто-то встал сзади, – но пуст был мост, никто не шел мимо. Только ветер и вода внизу.

      – Бабушка, ты меня слышишь?

      – Бабушка не слышит, – отозвался вкрадчивый голос за спиной. – Ты тут совсем одна.

      Она не стала оборачиваться. Последний месяц ей снились страшные сны. Белое лицо с той стороны окна. Ползущие по подушке рыжие волосы. Черная земля на страницах любимой книги. Плюшевый мишка с оторванной головой. Перевернутый портрет бабушки на мокрой стене.

      – Бабушка-а-а-а, я боюсь! – всхлипнула она в пустоту.

      – Не бойся, – голос стал нежнее.

      Мимо, вертясь, пролетела тополиная пушинка.

      – Посмотри вниз, просто посмотри вниз…

      Она увидела, как в неверном свете фонарей речные струи складываются в огромное лицо. Два черных водоворота вращались на месте глаз, а белая пена растягивалась в зубастой улыбке. Водяной человек поднялся ей навстречу, разевая черный текучий рот. Она дернулась – и полетела сквозь ветер вниз.

      Сердце ее разорвалось еще до того, как рыжие волосы коснулись воды.

* * *

      Под утро Питер становится пустынным и тихим. Около четырех с улиц исчезают прохожие. Машины, конечно, шарахаются туда-сюда по центру, но все равно город глух и одинок. Макс с Ильюхой как раз возвращались пешком с вечеринки, дурачились на пустой улице. Макс щелкал фотиком, Ильюха охотно позировал.

      – Айда к сфинксу! Лезь туда. Супер картинка будет.

      – Супер!

      – У-у-у, какая киска… Эй, киска, сожри сосиску!

      Они долго по очереди кривлялись у статуй. Вспышка била в глаза.

      – Давай у этих еще зверюг. Шо за твари? Химеры?

      – Грифоны.

      – Эй, грифон, сожри айфон!

      Спустились к бронзовым грифонам пониже.