Большая книга ужасов 2015. Анна Воронова

к самому краю крыши. Вот туда незнакомец и завернул. И остановился на углу, где начинался узкий – с метр – карниз.

      – Ты ведь никогда сюда не лазила? Конечно нет. А тут, между прочим, лесенка есть.

      Он откинул челку, прижался всем телом к стене и сделал первый скользящий шаг по карнизу.

      – Придурок, куда?! – крикнула Ника, но парень уже скрылся из виду. Она замешкалась, потопталась на месте, потом заглянула за кирпичный угол.

      Никого на карнизе не было.

* * *

      Сердце грохнуло тяжело и страшно, как пушка на Петропавловке.

      – Я тут, – раздалось насмешливо сверху. – Лезь давай, я тебе руку подам. Или боишься?

      Сердце опять грохнуло, и второй выстрел был тяжелее первого. Как будто отмечал высадку марсиан.

      Ника покосилась вверх. Дальше по карнизу в резкой синей тени чернела узкая лесенка, даже не лесенка, а ряд ржавых скобок, вбитых в кирпичи. Рядом тянулся железный хлипкий прут-перильце.

      Какой идиот прилепил лесенку над узким карнизом, известно только тараканам в его голове. Да еще, вероятно, писателю Достоевскому – он хорошо разбирался в питерских идиотах.

      Выглядела лесенка страшно. И лезть туда было страшно.

      – Боишься, да? Погоди, я сейчас вернусь.

      Он говорил без насмешки, просто обозначал – ну боишься, бывает.

      Конечно, она боялась. Чего уж тут скрывать. Боялась. Очень.

      – Стой! Я залезу.

      Ника потрогала кирпичи:

      – Ничего я не боюсь. Сейчас поднимусь, жди.

      Под косыми вечерними лучами кирпичи с этой стороны нагрелись. Она ясно видела глубокие щели между ними. А вдруг там живут маленькие кирпичные человечки? Внутри оранжевых теплых шершавинок?

      Она прижалась грудью к стенке, зажмурилась и очень-очень медленно пошла по карнизу.

      Сразу за углом кирпичи похолодели, их накрыла вечерняя тень, кирпичная зима.

      Ника вела ладонью по стене – вот еще лето, пахнущее старой известкой… А к кирпичным человечкам небось прилетают божьи коровки и приносят синее молоко… Вот угол – тупой, сглаженный ветром и временем… а вот уже первая скобка.

      Теперь надо вверх.

      Она открыла глаза, мельком глянула. Карниз тут расширялся, но все равно казалось, будто провал начинается прямо у нее под ногами.

      Мамочка, как высоко!

      Так. Главное – смотреть, куда ставишь ногу.

      Только туда.

      – Не бойся, не шатаются, – подбодрили сверху. – Или вернешься?

      – Сиди на попе ровно, жди, – дрожащим голосом ответила она.

      Возвращаться было еще страшнее.

      Господи, сколько ж можно попадаться на «слабо»?! Почему она лезет, готовая разбиться, но доказать – не слабо, не слабо, не слабо!

      От злости она одолела сразу шесть скобок. И замерла на седьмой. Коварный ветер подкрался и тряхнул ее холодной лапищей. В уши ворвался рев машин с улицы, гудки и звонкий голос с детского городка, считающий:

      – Эни-бени, рики-таки, турбо-урбо-сентебряки! Эус-беус, детский бес, в теле девочки воскрес!