Вчерашний герой. Самир Мансуров

интересных событий на службе не было. Я делал то, что должен был делать.

      В конце девяносто седьмого года через Москву должна была пройти крупная партия героина. Мне удалось собрать улики и вычислить местонахождение товара. Группа захвата повязала торговцев смертью. Конечно, я не знаю, куда дели «товар». И знать не хочу. У меня есть предположения, но лучше я промолчу. За такие «заслуги» мне присвоили внеочередное звание майора милиции. После этого эпизода мне захотелось закончить мою карьеру, и я снова решил подать заявление об увольнении. Начальник отдела кадров не позволил мне это сделать, непрозрачно намекнув на то, что я уже слишком много знаю, и что просто так меня из МВД никто не отпустит.

      В этом году, в девяносто восьмом, ничего примечательного не было, да и вряд ли предвидится. Служба. Служу закону. Служу народу. Иногда злоупотребляю полномочиями. Иногда обманываю других. Иногда обманываю себя. Хорошо это или плохо, но жизнь продолжается.

      Поначалу, когда я был лейтенантом, Кравчук платил мне сто долларов в месяц, потом, когда меня произвели в капитаны, двести, а сейчас, когда я майор, триста. Зарплата неплохая, но около тридцати процентов полученных средств я отправляю своим родственникам, которые живут в Белгородской области, чтобы хоть как-то скрасить их нелегкую жизнь. Я не заслуживаю этих денег. Они грязные. Я знаю это. Да, в итоге я живу не так хорошо, как мог бы, но зато моя совесть… Я не могу сказать, что она чиста. Она не до конца испачкана.

      На личном фронте велись тупые и бессмысленные войны, обе из которых, что изначально было вполне ожидаемо, закончились для меня поражениями.

      Сначала, в девяносто первом, я сдуру познакомился с девушкой-барменшей. Извините за прямоту, но после трех лет в каюте мне очень хотелось женщину. Любую. Она все время ходила на тусовки. Я отдыхал с ней душой после тяжелых служебных будней. Если что, мы не жили вместе. Просто иногда встречались. Она любила баловаться амфетамином. В одну из ночей девяносто третьего у нее был передоз. К сожалению, никого рядом не было. Она умерла. Я бы сказал, что мне ее жалко, но я, скрепя сердце, не буду это говорить. Я много раз повторял ей, что не надо принимать эту гадость. Она меня не послушала. Это результат ее выбора. Больше мне сказать нечего.

      Потом, в конце девяносто третьего, я встречался с женщиной. Она была старше меня. Я не буду говорить, на сколько. Она была замужем. Ее муж работал дипломатом. Оба вышли из обеспеченных семей. Эта дама была полной идиоткой, но я, опять же, просто расслаблялся с ней, пока ее тупенький муженек был на работе. В начале девяносто пятого она сказала мне, что она на третьем месяце беременности. Я знаю, что вы сейчас подумали: она ждала ребенка от меня. Но нет: от своего мужа. Я умею предохраняться. Мне не нужны дети от нелюбимых женщин. В общем, мне стало противно проводить время с барышней, в животе которой есть ни в чем не повинный ребенок. Больше я с ней не пересекался. И не планирую.

      Летом девяносто пятого года у меня начались нормальные отношения. Наконец-то. Однако продлились они относительно