Записки Фомы неверующего. Пиня Копман

пример, что овощи полезней шоколадных конфет, что в космосе нечем дышать, а вакцина может уберечь нас от опасного вируса.

      Причем на протяжении жизни, набираясь личного опыта, мы уже не так легко верим тому, что нам говорят. И с трудом, но расстаёмся с какой-то частью нашей веры.

      Писать о вере совсем не просто. Я мог ненароком отдавить чьи-то мозоли, бросить тень на чистые чувства.

      Но мне очень важно было сказать тебе, читатель: «Проверяй свою веру разумом. Ведь разум дан нам всем не даром!»

      Сборник составлялся нелегко, и я хочу поблагодарить коллег-поэтов и просто хороших людей из Израиля, России и Украины за консультации и помощь. Прежде всего Тамару Манкееву, зав. Онлайн-библиотекой СРПИ.

      Теперь дело за тобой: читай, и решай, чему верить, а чему нет.

      Кликабельные ссылки для всех иллюстраций в конце книги

      Дело рыбаря

      

      Несуразный, с заразной идеей,

      беспокойным бездомным бичом,

      о спасении чьем-то радея,

      притчи сказывал он иудеям

      не понять ни зачем ни о чем.

      – Не копите земли и злата

      ни обманом и ни татьбой!

      Все, накопленное когда-то

      на тот свет не возьмёшь с собой.

      Он твердил о свете и мраке

      и о том, как жить по уму,

      об Отце и о верном знаке.

      Рыбари и иные зеваки

      рот раскрыв внимали ему

      – Будьте змеи и будьте дети!

      Среди неба, на суше, в воде,

      главным делом на этом свете

      уловите души людей!

      В том и суть и заветов, и басен

      от зари до скончанья времён.

      Ибо труд рыбаря не напрасен:

      кто уплыл – тот пропащ и безгласен,

      кто уловлен – тот жив и спасён.

      – Вам дано бесконечно много

      но сегодня, сейчас. Не потом.

      Люди все-таки дети Бога.

      Нужно дать им вспомнить о том.

      Время смутное было, плохое

      Не по злóбе, а по простоте,

      ради общего мира-покоя,

      чтоб не мучал нас чепухою,

      мы распяли его на кресте.

      Небо приняло стоны боли

      И возникли на образах

      светлым бликом в земной юдоли

      слезы, словно кристаллы соли,

      у еврейской мамы в глазах.

      Верую!

      

      Я скептик, рассуждая строго,

      и верю, не в пример иным:

      Ведь кто, скажите, кроме Бога,

      мог сделать мир таким смешным?

      Вот такая вера

      

      Мир сложнее хромосом

      и раскручен колесом.

      Слов свинец в нем давит Землю

      и взлетает невесом.

      Кто свободен в нем, – чужой.

      Кровь с клинка стекает ржой.

      В нем себя приносят в жертву

      заплатив за кровь душой.

      По текучей по воде

      бродят призраки в Нигде

      и затертый образ бога,

      был присыпан в борозде.

      Но весною тает лёд,

      солнце рыжее встаёт.

      То, что было – проходило.

      Завтра – новому черёд.

      Творец отчаявшийся

      

      Я безглазо гляжу из стеклистой завесы

      повторяя привычное "Бля!"

      Подо мной разлеглась в синяках и порезах

      изнасило-ванная Земля.

      Безобразно торчат оголенные нервы,

      язвы, кости, ожоги, гнилье.

      И ползут по ней жадные мерзкие черви.

      Те, что, сцуко, подобье моё.

      Нет. Ничем омерзенье моё не измерить.

      Не исправить подобный звиздец.

      И в себя я давно совершенно не верю.

      Исчерпался до донца Творец.

      Ведь вначале грозил, и ножищами топал

      слал пророков и ждал перемен.

      Запустил антивирус под видом потопа.

      Изменилось ли что-то? А хрен!

      Так ведь мелкие ж были, ничтожные баги*.

      Думал: чуть отдохну, – сковырну.

      И послал я сынка, но прибили беднягу.

      Что