Покрывало Изиды. Алексей Викторович Пшенов

отдела службы Ми5 старшему полковнику Алексу Груберу.

      –Андрей, как вы себя чувствуете?

      –Нормально. Что с моей дочерью? Она тоже отравлена?– не открывая глаз, задал свой главный вопрос Осокин.

      –В гораздо меньшей степени, чем вы. Катя уже ходит по своей палате.

      –Кто и зачем нас отравил?

      –А вы сами не догадываетесь?

      –Неужели, мои бывшие коллеги?– выдвинул Осокин самую несуразную с его точки зрения версию..

      –Абсолютно верно,– подтвердил его невероятное предположение Грубер.– В то утро двое русских агентов приезжали в Мэтфилд. И вряд их интересовал исключительно Музей Востока.

      –Вы их задержали?

      –К сожалению, не успели.

      –Но зачем им нужно было меня травить? Тем более, вместе с дочерью?– с демонстративным недоумением спросил Осокин.

      –Я хотел бы спросить тоже самое у вас,– переадресовал вопрос Грубер.– Подумайте, вы ничего не задолжали своим соотечественникам?

      –А что я им мог задолжать?

      –Предположим, ту самую рукопись, которая интересует и нас и Москву…

      –Имеете в виду мемуары Маевского? Откуда они могут взяться у меня, если вся ваша служба искала их семь лет, да так и не сумела найти?

      –Вам виднее, откуда они у вас взялись. Подумайте, как следует…,– многозначительно предложил Грубер.

      –У меня нет, и не может быть никаких мемуаров,– твёрдо отрезал Осокин и вернулся к своей больной теме.– Я хочу увидеть Катю.

      –Она ещё слишком слаба, чтобы самостоятельно выходить из палаты.

      –Тогда привезите её в кресле-каталке.

      –К сожалению уже слишком поздно – она спит. И вам тоже следует отдохнуть…

      –Но Катя точно жива?– тревожно уточнил Осокин.

      –Жива, и даже почти здорова,– уверенно успокоил его Грубер и, судя по звукам, поднялся со стула, собираясь уходить.

      –Последний вопрос: где и чем нас отравили? Неужели в ресторане?– задержал его очередным нелепым предположением Осокин.

      –Нет. Вас отравили российским нервно-паралитическим веществом “Бальзамин”, нанесённым на ручку входной двери вашего дома,– бесстрастно отрапортовал старший полковник и сухо попрощался.– Спокойной ночи!

      Вопреки его пожеланию никакого спокойствия на душе у Осокина не было. Он вспомнил подозрительно липкую ручку входной двери, и всё встало на свои места. Чтобы скандальные мемуары опального олигарха Маевского никоим образом не попали в Москву, Грубер сначала отравил его и Катю, потом закрыл их в военном госпитале, а теперь предложил обменять вожделенную рукопись на свободу и неприкосновенность. Собственную и, что самое главное, дочери. Катя оказалась единственно действенным инструментом, с помощью которого контрразведчики могли вывернуть Осокину руки. А ведь как хорошо всё было задумано! После отправки мемуаров вместе с дочерью в Москву, он мог бы играть в кошки-мышки с Ми-5 всю оставшуюся жизнь. Но Грубер всё же переиграл его, и переиграл начисто. Отравление агентами Москвы! И его самого и дочери! Такого неожиданно-дерзкого