Покрывало Изиды. Алексей Викторович Пшенов

протекая по глубокому глинистому руслу, насыщалась мутной коричневой взвесью и, вероятно, содержала различные бактерии. Перспектива искупаться в прозрачной горной воде перевесила всевозможные дорожные неудобства, и она согласилась. Ради своей любившей поспать напарницы Осокин отсрочил выезд почти на два часа, и медики сели на велосипеды, когда медное афганское солнце уже поднялось над снежными вершинами Тоба-Какара. Проснувшийся к этому времени Халид, привычно ругаясь, направился следом за ними. Когда велосипедисты добрались до озера, пот с них стекал в три ручья.

      –Слава богу, наконец-то добрались!– облегчённо выдохнула Полухина, стягивая с себя бесформенную рубашку и необъятные шаровары – удушающий хиджаб она сняла, едва выехав из кишлака.

      Отставший и только что подъехавший Халид, увидев такой стриптиз, едва не свалился с велосипеда. Он привык, что местные жители, как женщины, так и мужчины купаются в реке, не снимая верхней одежды. Обнажиться при постороннем по законам шариата большой грех. А тут белая женщина совершенно бесстыже стояла перед ним в миниатюрном бикини на завязках-бантиках. Разинув рот, он остолбенело пялился на новоявленную наяду. Солдаты, рыбачившие на другом берегу озера, наоборот, заметно оживились, что-то закричали и жестами стали зазывать Полухину к себе. Та, видя произведённый ею фурор, смущённо улыбнулась, торопливо зашла в воду и ленивым брассом поплыла к водопаду. Осокин, отметив грациозную стройность своей напарницы, скинул мокрую от пота одежду и размашистым кролем направился вслед за ней. Добравшись до водопада, Полухина остановилась и, пытаясь нащупать ногами дно, с головой ушла под воду – за сотни веков низвергающаяся со скалы вода выточила в каменистом дне глубокую впадину. Через пару секунд она вынырнула и, демонстративно стуча зубами, обратилась у догнавшему её Осокину:

      –А водичка-то холодненькая!

      –А я и не обещал тебе ни Ялту, ни Сочи!– отшутился тот.

      Медики не рискнули заплывать под падающие с многометровой высоты струи воды, а обогнули их со стороны скалы и направились обратно к своему берегу. Покрывшаяся “гусиной кожей Полухина” бодро растёрлась махровым полотенцем, смазала лицо и тело кремом от загара, а потом протянула тюбик Осокину:

      –Намажь мне спину.

      Тот выдавил на ладонь липкий белёсый гель и с трепетом прикоснулся к лопаткам медсестры. Осокин уже почти полтора года не дотрагивался до женщин. Во время службы в Кабуле у него были несерьёзные романы сначала с поварихой из офицерской столовой, а потом со штабной телефонисткой, но в Московской разведшколе царила жёсткая дисциплина, и было не до того, а в Фаруме доступных женщин попросту не было. Полухину Осокин воспринимал исключительно как сослуживицу, никого мужского интереса к ней не проявлял и за три месяца даже не поинтересовался замужем она или нет. Полухина вела себя так же индифферентно и не позволяла себе никакого кокетства. Но теперь, ощутив мягкое тепло молодой женской