Уроборос. Екатерина Хаккет

глаз от фигуры, что меня так сильно заинтересовала. На ступенях этого самого магазина в свете уличных фонарей и ало-красной вывески «24» сидела девушка в темном, невзрачном платье и всем телом дрожала от собственных рыданий. Люди проходили мимо неё и будто бы не замечали, словно никто и не сидел на ступенях, мешая проходу. Почему-то именно эта картина заинтересовала меня, я, не обращая внимания на пьяных мужиков, собравшихся возле магазина, сел рядом с девушкой на потрескавшиеся от времени ступени, ведь мне уже было нечего терять этим вечером.

      Как я и предполагал, она даже не шевельнулась, когда я оказался рядом. Может, делала вид, может, и правда не заметила моего присутствия, я точно не знал. Мне пришлось подождать несколько секунд в надежде, что она отнимет руки от лица и обратит на меня хоть какое-то внимания, но когда этого не произошло, я легонько потрогал её за плечо.

      – Эй, прекрати, – шепнул я ей. – Ты уже здесь давно? Что у тебя случилось?

      Как всем известно, ничто не лечит так хорошо от собственных несчастий, как мысли о чужих проблемах и методах их решения. Девушка в очередной раз никак на меня не отреагировала, и я легонько приобнял её, ощущая себя эгоистом, нуждающимся в общении.

      Когда я её отпустил, она не переставала плакать, но сиплым, тихим голосом пробормотала что-то похожее на «Я сама во всём виновата».

      – Что у тебя случилось? – произнес я, тихо радуясь, что она всё-таки пошла на контакт.

      – Всё из-за меня, – так же невразумительно отозвалась девушка сквозь всхлипы рыданий.

      – Что ты делаешь здесь в столь поздний час? Почему ты одна? Как тебе помочь? Проводить до дома?

      – Теперь всё будет по-другому, – гнула она свое, так и не убрав ладони от лица.

      – В этом я согласен, – я облокотился на колени и положил голову на руки, опять прокручивая в голове сумасшедший день.

      Наступила тишина, нарушаемая только гулом проезжающих машин и болтовней пьянчуг справа по улице, но не напрягающая, как обычно бывает, а успокаивающая и совершенно непрекословная. Я готов был так просидеть вечность. Гитара у ног, телефон в кармане джинсовых штанов. Наверное, пока мы сидели у продуктового магазина, время перевалило за полночь, так как мне вдруг пришла смс от матери: «Винни, я волнуюсь за тебя». И когда я ответил на сообщение несколькими ободряющими словами, девушка подняла лицо, измазанное черными разводами потекшей туши для ресниц:

      – Я в чем-то допустила ошибку, и всё будет совершенно иначе, – сказала она голосом, полным скорби. – Я их всех потеряла. Всё потеряла. Они разбежались, как тараканы от яркого света. Я не знаю, как всё исправить. Как помочь себе и остальным. Уже слишком поздно.

      Незнакомка была чем-то очень напугана, сама по себе страшненькая, с такими же темными, как у меня, глазами, покрасневшими от слез. Её хвост, собранный на голове, уже давно растрепался, и теперь светлые волосы торчали в разные стороны, напоминая воронье гнездо.

      Девушка смотрела на меня как кролик на