Женский портрет на фоне Венеции. Евгения Навойчик

благо астрономически лев – мой знак.

      Этот знак в Городе повсюду. Родственные мне собратья во множестве взирают с карнизов зданий, украшают балконы палаццо, выступают основным элементом рельефов и просто сидят и стоят в качестве самостоятельных памятников. Гордость, надменность в одних, благородство и щедрость – в других: лев-заступник, поверженный лев, лев-сфинкс и много-много других воплощений. Но больше всего ученых львов, то есть совершенно очеловеченных. Всем своим видом они демонстрируют мудрость. И уж если кому по выражению глаз непонятно, что лев учёный, для усиления эффекта держит раскрытую и зажатую в передних лапах книгу. Это символ Марка Евангелиста – «знающий грамоте лев крылатый». Удивительно, что во времена войн, эпидемий и прочих потрясений жители Города выбрали в качестве символа такую интеллигентную интерпретацию льва, а в качестве девиза – ключевое слово «Мир». «Мир тебе, Марк, евангелист мой». У этой фразы множество значений. Это и приветствие, обещающее гарантию спокойного завершения земных дел, и жест, почти передача полномочий: «Теперь тебе забота о них», и масштабы, почти безграничные, вручаемого дара – или всё-таки ноши? Но главный смысл, наверное, раскрывается только в полном контексте. Евангелист – свидетель чуда, один из призванных к созданию нового Мира. Город воспринял это напутствие и создал мир искусства, литературы, театра, музыки и архитектуры, объединенный идеей дерзновенного созидания.

      Иногда эта идея меркла и слегка терялась за пышностью фасадов, роскошью отделки и позолотой рам, но размах строительства, энергия новых смелых проектов возвращали ее вновь. Дух Просвещения, а иногда просто Эдема искусства не терялся здесь никогда. Для меня полное и совершенное воплощение этой идеи – в «Рае» Тинторетто: в размер боковой стены второго яруса Дворца Дожей, написанное в экспрессивной, почти авангардной манере, это полотно наполнено энергией, страстью, красотой, мощью и величием. Попросите меня рассказать точнее, что изобразил художник, и я не смогу этого сделать. Но я уверена – это воплощение идеи Города, каким он мнится, прообраз Града Небесного, но не библейского Рая, населенного праведниками, а скорее теми, о ком Данте писал: «Что, чем природа совершенней в сущем, тем слаще нега в нем, а боль больней».

      Тайная вечеря

      Знай – реальность высказанных слов

      огромней, чем реальность недоверья.

И. А. Бродский

      На кампо Сан Стефано хорошо прийти утром. В рассветном тумане, как сегодня, площадь кажется почти бесконечной: фасады дальних домов скрывает дымка, и одинокие шаги по площади отдаются от них эхом. Сан Стефано достаточно большая по меркам Города и, как правило, очень оживленная, но сейчас абсолютно безлюдна. При первой встрече это место не обещает удивительных открытий. Названное так в честь находящейся здесь церкви, как и большинство площадей Венеции, имеет прямоугольную форму и скорее выгодно представляет ренессансный дворец Лоредан, вытянувшийся почти во всю её длину, чем сам собор.

      Находясь