Женский портрет на фоне Венеции. Евгения Навойчик

и сейчас украшает витраж, сделанный дочерью мне на день рождения: гондолы, фонари, сваи и неизменная Санта Салюте. Когда утренний свет проникает в кухонное окно, получается почти такой же эффект маяка.

      Кстати, во многом из-за споров об её, церкви, архитектурных достоинствах, я полюбила поездки сюда в одиночестве. Однажды я привезла свою подругу показать «мой Город», она же восторженно ахала каждый раз, завидев Санта Салюте. Мне приходилось объяснять, что собор, несмотря на его ослепительный вид, не исчерпывает собой образцовые черты городской архитектуры, хотелось быстрее разрушить стереотипы Города, показать, что он прекрасен по-другому, менее заметной, часто «увядающей» красотой. Позже, открывая для себя «Камни Венеции», глядя на многие знакомые мне здания глазами Рёскина, я еще раз утвердилась в своем первоначальном мнении: истинные шедевры византийской и готической архитектуры в городе не столь бросаются в глаза. Почему, например, не так, как Санта Салюте, растиражирован Палаццо Дукале? Ведь его первенство с любой точки зрения неоспоримо. Рёскин называл его шедевром венецианской готики, впитавшем лучшие черты стиля и всех построек в его духе в Городе. Тем не менее мне он первое время казался скучно-монотонным, слишком растянутым, приземистым, словом, плохо соответствующим моему представлению о том, каким должен быть дворец. Понять его совершенство, изолированность и одновременно включенность в пространство Города я смогла, к сожалению, не сразу. Но если смириться с тем, что многие видят в Санта Салюте символ города, он более узнаваем, чем что бы то ни было, приходиться признать – место для его строительства выбрано идеально. Этот гигантский маяк, кажется, врезается в Лагуну как огромная носовая фигура корабля. Его белое каменное тело прекрасно сочетается со всеми оттенками её вод.