Не всех ждет реквием в конце. Денис Горюнов

ьше выйти из зоны комфорта, что бы снова почувствовать вкус жизни, не зря говорят, все что ни делается – все к лучшему – настраивал он себя, пытаясь избавится от страха перед неизвестным.

      Он был очень суеверным человеком, верил в карму, в то что все в мире закономерно, носил крест, подаренный ему отцом, но не относился ни к одной из конфессий и лишь с недавних пор уверовал в существование всевышнего и благодарил его за отведенную ему долю. Вся его жизнь, как ему казалось, состояла из Знаков и случайностей, которые со временем приобретали судьбоносный характер, поэтому он зачастую рубил с плеча, и относился к своим резким решениям как к очередным сюрпризам уготованным ему судьбой, тем самым снимая с себя всякую ответственность.

      Сидя на скамье, спиной к окну, он разглядывал, залитый холодным, ярким, белым светом зал ожидания и заглядывал в лица и глаза людей, поражаясь тому, как все устроено, ведь несмотря, на то, что у всех все относительно одинаково, у каждого из них был свой внутренний мир, свой багаж знаний и опыта, свои убеждения, мысли, приоритеты, и понятия о том, как нужно прожить эту жизнь, у каждого свои заботы, кто-то думает о семье, кто-то читает книгу, смотрит фильм, спит или же переживает от предстоящего перелета, а для кого-то перелет считается повседневным занятием. Он был всего лишь одним из них, ничем по сути не отличавшимся существом.

      – Вот же псих – подумал он про себя – если бы кто-то знал, какие, порой, бредовые мысли лезут тебе в голову… нет, мысли не бредовые, но нормальные люди о таком не задумываются – продолжал развивать он эту тему, но его прервало объявление о начале посадки на борт.

      Люди выстроились в очередь на контроль билетов еще за пол часа до этого объявления, им не терпелось уже поскорее сесть в самолет, но ему не хотелось еще десять минут стоять на ногах, и он остался наблюдать на то как на его глазах уменьшается очередь.

      – Все это очень интересно устроено, как будто, какой-то квест – думал он смотря на то как люди проходят в рукав, ведущий в самолет – раньше люди носились с палками за оленями, а теперь? Теперь они облегчают себе жизнь от того что сами себе ее перед этим усложнили, раньше была только одна нужда – еда и вода, и до сих пор она так и осталась самой важной потребностью, но люди сами придумали себе новые, теперь есть города, страны, и чтобы попасть с одного города в другой ради удовлетворения каких-либо потребностей, зачастую не своих, люди тратят заработанные, на придуманных ими же работах деньги и время, а время – это жизнь, то есть, люди лишают себя жизни в какой-то части ради того чтобы делать то что им зачастую даже не нравится, как все это придумано, эти огромные, железные птицы, служащие для того чтобы перемещать жизни из одного места в другое, как все это сложно если заглянуть внутрь и просто если судить поверхностно, сложнее только человек, существо, придуманное и продуманное до каждой мелочи, кем бы то ни было.

      В зале ожидания было оживленно, тихий шум перешёптывающихся, громкие объявления, звуки кофе машины, сбрасывающей жмых, крики детей, гул от садящихся самолетов и яркий свет, все это вызвало странное ощущение внутри него, похожее на панику, а следом появилось еще и чувство тоски.

      Он встал в очередь которая уже подходила к концу, из прохода в рукав подул холодный ветер, пробудивший его и теперь он думал только о том, как бы побыстрее зайти в теплый самолет.

      Продвижение в салоне шло очень медленно, как это часто бывает, к тому же, он зашел одним из последних.

      Он заранее купил себе место у окна, это место было для него самым комфортным, так ему не приходилось делить с кем то подлокотник, из за чего бывало так, что случались ссоры и весь полет приходилось то и дело что думать об этом конфликте, в драку ведь в самолете не полезешь и ругаться друг с другом не станешь у всех на виду, вот и приходится весь полет аккуратно сдвигать чужой локоть и сверлить друг друга взглядом, после этого выходишь из самолета злым на весь мир, такое случилось в его жизни всего один раз, но запомнилось на долго, встретился ему однажды такой же упрямый и наглый пассажир, в другие разы все решалось полюбовно. У окна, можно было опереться локтем на раму иллюминатора и спокойно спать, да и вставать каждый раз, как кому-то приспичит, чтобы выпустить, не приходилось. Теперь, с уверенностью в пятьдесят процентов, что самое неприятное позади, он думал лишь о том, чтобы его соседями оказались приятные ненавязчивые люди, так как время полета составляло почти десять часов, и он очень не любил, когда ему докучают разговорами.

      Стоя в трех рядах от своего, в ожидании, пока человек стоящий перед ним засунет ручную кладь на багажную полку, он посмотрел на своих соседей и понял, что полет будет легким. У прохода сидел старый иностранец в велюровом пиджаке бежевого цвета и пытливо всматривался в иностранную газету не задействовав свои, надвинутые на лоб очки в золотой оправе, а по середине сидела кареглазая, с небольшим острым прямым носом и высоким лбом, загорелая и чем-то опечаленная девушка лет двадцати пяти.

      Он не мог оторвать от нее глаз, она была очень красива, он смог рассмотреть ее еще лучше, когда она перевела свой взор на приземлявшийся самолет и повернула голову так, что пряди волос кофейного цвета спустились на хрупкие плечи.

      Где-то,