Настоящий британский детектив. Артур Конан Дойл

времени ушло на отравление жертвы, какими дозами ей давали яды и как часто, какие наблюдались признаки постепенного разрушения ее души и тела, в чем выражалось расстройство ее ума, какие замечались перемены в ее наружности, какую физическую боль она испытывала. Он может сообщить тебе, как и ты ему, что все это ты записывал изо дня в день, ибо эти данные могли пригодиться тебе в будущем. Он может объяснить тебе даже более точно, чем ты – ему, где именно теперь хранится этот дневник.

      Слинктон перестал растирать ногой табак и взглянул на Беквита.

      – Нет, – проговорил тот, словно отвечая на вопрос Слинктона. – В ящике письменного стола с пружинным затвором дневника уже нет, и там его никогда не будет.

      – Значит, ты вор! – сказал Слинктон.

      Все с той же непоколебимой решимостью, которая внушала страх даже мне, ибо я знал, что преступнику уже не спастись, Беквит сказал:

      – И, кроме того, я – тень твоей племянницы.

      Слинктон с проклятием схватился за голову, вырвал клок волос и бросил его на пол. То был конец гладкой дорожки – Слинктон уничтожил ее, и мы вскоре увидим, что больше она ему не понадобилась.

      Беквит продолжал:

      – Всякий раз, как ты уезжал отсюда, я уезжал тоже. Хоть я и понимал, что, желая избежать подозрений, ты не торопился выполнять свой преступный замысел, все же я неотступно следил за тобой все то время, пока ты был вместе с этой бедной доверчивой девушкой. Когда я добыл дневник и смог прочитать его от начала до конца (это было ночью, накануне твоей последней поездки в Скарборо, – помнишь эту ночь? – ты спал с маленьким плоским пузырьком, привязанным к руке), я послал за мистером Сэмсоном, который до этого держался в тени. А вон там, у двери, доверенный слуга мистера Сэмсона. Мы втроем спасли твою племянницу.

      Слинктон оглядел всех нас, нетвердыми шагами отошел в сторону, вернулся на прежнее место и как-то дико огляделся кругом – словно гад, ищущий нору, где бы спрятаться. И тут я заметил, что наружность этого человека странным образом изменилась: казалось, тело его съежилось так, что одежда стала ему слишком широкой и вся обвисла.

      – Теперь ты узнаешь, – сказал Беквит, – и эта истина, надеюсь, покажется тебе горькой и страшной, – почему тебя преследовал лишь один человек, хотя страховая контора мистера Сэмсона готова была тратить любые средства на погоню за тобой, – теперь ты узнаешь, почему тебя выследил и поймал с поличным именно этот человек и он один. Я слышал, что ты иногда говорил про Мелтема, правда?

      Я заметил, что у Слинктона захватило дух.

      – Когда ты задумал увезти за границу прелестную девушку – впоследствии убитую тобой, – чтобы там начать злое дело, которое свело ее в могилу, ты сначала послал ее в контору Мелтема (сам знаешь, при помощи каких хитроумных доводов ты уговорил ее), и Мелтему выпало счастье видеть эту девушку и говорить с нею. Ему не посчастливилось спасти ее, хотя я знаю, что ради ее спасения он охотно пожертвовал бы собой. Он восхищался ею…