Исследования по истории местного управления при Петре Великом. Михаил Богословский

таком же случае, имевшем место в г. Ефремове, отозван был товарищ, присланный из Разряда, и оставлены выбранные воеводой двое из отставных ефремовцев. Разница в образе действий Разряда объясняется экономией относительно служилого контингента: во втором случае преимущество отдано было товарищам, выбранным воеводою, потому, что они были отставные, тогда как посланный из Разряда жилец Рославлев оказался еще годным к военной службе[8]. Кандидаты в товарищи, имена которых фигурируют в списках, составлявшихся в Разряде при их назначении, брались из разных категорий служилых людей. Здесь были и московские чины, и городовые, и отставленные уже от службы, и взятые из полковой службы, и «нетчики 1704 года», т. е. служилые люди, не явившиеся на службу в год, предшествующий изданию указа. По документам, к сожалению, не всегда видно, насколько при этих назначениях принималась во внимание поземельная связь воеводских товарищей с тою местностью, куда они назначались. Не видно также и их челобитных о назначении, подобных тем, какие в XVII веке подавались служилыми людьми, просившими мест по областному управлению.

      Итак, насколько можно судить по приведенным данным, указ о выборе воеводских товарищей местными уездными дворянскими обществами на практике не получил широкого осуществления. Товарищи были избраны далеко не везде, и самая их компетенция была сужена. Через несколько лет выборы служилым обществом были заменены назначением, которое предоставлено было делать самому воеводе из местного служилого общества. Назначение воеводой, в свою очередь, уступало на практике место непосредственному назначению из приказа. Таким образом, указ 1702 года не воскресил разрушающихся уездных дворянских миров, и если оживил их, то очень немного. В смысле привлечения местного общества к делу местного управления его можно считать неудачным.

      Так же мало успеха имела и другая сторона указов 1702 и 1705 годов, а именно: введение коллегиального порядка в областное управление. Правда, этот порядок был теперь сделан общим и обязательным для всех областных единиц России. Но самое начало коллегиальности не было более развито или точнее определено, чем как оно было известно в XVII веке. Принцип решения большинством голосов не был еще введен, и весь ход дела предоставлялся единодушию коллегии, уживчивости воеводы с товарищами и умению их ладить друг с другом. Вот почему между воеводами и их выбранными товарищами стали разыгрываться совершенно такие же сцены, какие известны нам из истории воеводского управления XVII века. В товарищи к великолуцкому воеводе Афанасию Тимирязеву были в 1703 году избраны двое великолуцких дворян: Федор Обрютин и Сила Назимов. «И они де, Федор и Сила, – писал на них в приказ воевода, – пришед в приказную избу, подьячим и приставом говорят и всячески устращивают», заставляя их ходить ежедневно по несколько раз к себе на дом в подгородную деревню. Дела челобитчиковы они слушают, и челобитные подписывают без него, воеводы. «И от таких их, Федоровых

8

Там же. Кн. 24. Л. 431, 830.