Темный круг. Наследие Вассар. Александр Александрович Козырев

– пришел холод. Примий почувствовал боль под кожей, словно ее насаживали на тысячи игл. Но устоял. Веки сомкнулись, на лбу вздулись вены. Мысленным взором отыскал образ – пустой желтый череп с зияющими провалами зеленых глаз. Образ всколыхнулся, словно портьера, и опал, обнажив сгусток черноты – той, у кого нет обличья, нет рода, нет имени. Это была зияющая пустота, и она жаждала его погибели, затягивала его в себя, вытягивала его душу, мысли, желания… У Легура почти не оставалось времени, нужно было найти брешь, через которую в его мир лилась и лилась, расширяясь, пустота. Истинным своим зрением он всматривался в расходящиеся от пролома незримые волны, пока наконец… Есть: сердце пролома лежало чуть дальше в лесу, совсем рядом с заставой.

      Легур повелительно поднял руку, указывая направление, – строй сомкнулся, окружившие плотным кольцом люди знали, что делать. Наблюдавшим во все глаза за происходящим воинам из отряда Харраса казалось, что не происходит ровным счетом ничего, только отчего-то все белее становятся лица хранителей, все плотнее и без того тесно сомкнутый строй. И вот тихая заунывная мелодия полилась вверх от земли: плавно, а затем все стремительнее закручивая воздушные потоки.

      Легур сосредоточился на крохотной мерзкой трещине и приготовился латать прорванную неизвестной силой ткань. Он плел пальцами витиеватый узор, мысленно заполняя его образами. Строй остановился, хранители врезались в преграду: тела, мертвые и живые, привычных и немыслимых, фантастических существ, за которыми шлейф всепоглощающей пустоты…

      Примий неимоверным усилием продолжил движение к пролому – сопротивление нарастало, черные узоры пошли по коже. Хранители поддерживали каждый его шаг, рискуя разрушить ставший вдруг хрупким строй.

      Новая волна ужаса обрушилась на заставу, повелевая мертвым и живым уничтожить сопротивляющегося примия… Легур выстоял – и рухнул на землю, уже зная: на этот раз получилось!

      Мертвые отступили от заставы. Тени отпрянули, возвращаясь под кроны деревьев.

      Примий, он же провид Святого войска Легур, лежал в лучах светила, чернота постепенно сходила с кожи, открывая под собой один сплошной синяк. Он едва приподнялся и снова рухнул на бережно подстеленные хранителями плащи.

      – Как ты? – здебор второпях спешился.

      Он упал, захрипев, поднялся и в несколько шагов, прихрамывая, добрался до примия.

      – Все кончилось, – шепотом произнес Легур. – Мы справились.

      – Возвращаемся в город! – обращаясь к отряду, приказал Харрас.

      К вечеру показались стены Вартияра.

      Ближе к ночи в покоях градоправителя собрался небольшой совет: Харрас призвал к себе Легура и Саввара.

      Сначала внимательно выслушали Саввара, стараясь не упустить ни одну подробность. Их очень смущало поведение северян. Слишком много вопросов осталось без ответа. Куда подевался Менз с отрядом? Что замыслили лазутчики князя Бойдана на территории Кьянка? Кому и какую опасность они несут? Решено было отправить Деньшу и Клари Харрас