Весенняя сказка. Е. А. Аверьянова

конфетти? – любезно обратился к ней муриловский барин.

      Желая оставаться корректным по отношению к главным участницам базара, как ему говорили, Стегнев не захотел покидать киоска Лизы, не купив также чего-нибудь и у ее подруги. Он набрал целую массу конфетти, и затем, нагруженный всеми своими покупками, с большою охапкой махровой гвоздики и чайных роз, помещик быстро направился обратно к пряничному домику.

      Там уже ожидали его.

      Лева поднял на руки Иринку и поставил ее на стол, а муриловский барин сложил у ног Красной Шапочки все свои цветы и пакетики с конфетти.

      Девочка от восторга даже не знала, что сказать. Широко раскрыв глаза, она неподвижно стояла посреди стола, боясь, как бы не помять чудные цветы.

      Неужели все эти алые и чайные розы принадлежали ей, ей одной?!

      Стегнев любовался восторгом девочки. Казалось, в эту минуту он был не менее счастлив самой Красной Шапочки. Какою трогательной лаской светилось теперь печальное, серьезное лицо этого чужого человека!

      Иринка подняла на него лучистые глаза и вдруг, поддавшись невольному порыву своего маленького благодарного сердца, закинула обе руки за шею муриловского барина и крепко поцеловала его.

      «Что это, неужели ему опять дурно?» – с тревогою подумал отец Гаврила, заметив, как внезапно побледнело смуглое лицо Стегнева.

      Впрочем, это продолжалось только минуту.

      – Hommage a la plus belle! (Мое почтение прекраснейшей!) – с шутливой улыбкой проговорил муриловский барин, почтительно поднося к губам маленькую ручку ребенка, и вдруг, словно вспомнив неожиданно о каком-то спешном деле, наскоро распрощался с окружающими и быстро направился к выходу…

      – Что с ним?

      Лева с удивлением взглянул на священника.

      Но старик с тихою грустью провожал глазами удаляющуюся высокую фигуру помещика. Он понял наконец, в чем дело. Боже мой, как это ему раньше не пришло в голову!

      – Ах, Левушка, Левушка! – проговорил отец Гаврила печально. – Да ведь наша маленькая Иринка – живой портрет его покойной дочери, а он безумно любил ее.

      Между тем десятки загорелых детских рук шумно тянулись теперь к стоящей на столе девочке.

      – Красная Шапочка, мне, мне пряник! – кричали почти все разом толпившиеся вокруг нее дети.

      Лева поспешил на помощь, стараясь по возможности водворить порядок и помогая Иринке наделять ребятишек оставшимися пряниками и коврижками. После пряников последовала раздача розовых и сиреневых пакетиков с конфетти.

      Дети начали с восторгом осыпать им друг друга и Красную Шапочку, Лева снял Иринку со стола и снабдил ее конфетти. Началась общая возня, в которой Иринка с наслаждением принимала самое живое участие, и, вероятно, этот веселый праздник еще бы долго не кончался, если бы не поднялся сильный ветер и на небе не показались большие черные тучи.

      Публика начала поспешно расходиться.

      Лиза и Милочка, боявшиеся за свои костюмы, также собирались домой. Замятин вызвался провожать