Весенняя сказка. Е. А. Аверьянова

чем когда-либо, готовился в своем кабинете, выходя оттуда только к завтраку и к обеду.

      В первых числах мая как Субботины, так и Назимовы обыкновенно переезжали на дачу, в село Муриловку, живописное маленькое местечко неподалеку от города. Обе семьи имели там свои собственные большие, удобные дачи, и, к немалому удовольствию Лизы, Милочка могла летом почти все время проводить у них.

      Дарья Михайловна также перебиралась весною за город, и также в Муриловку, но только немного позднее, когда оканчивались ее занятия.

      У нее, конечно, не было своей дачи, и она занимала только маленький крестьянский домик в конце села, над оврагом, почти у самой опушки леса.

      Домик этот стоял совсем одиноко, и Дарья Михайловна, избегавшая всякого шума и суеты, очень любила свой тихий, заброшенный уголок.

      В глубине оврага струилась небольшая, но очень быстрая речка Черная.

      Извилистые берега ее почти сплошь заросли высокой травой и густыми плакучими ивами, отчего вода в ней казалась всегда совсем темной.

      В жаркую летнюю пору тут было хорошо и прохладно. Тяжелые зеленые ветви, точно в истоме, низко склонялись над водой, а под ними тихо шумела осока, и пели кузнечики, и весело журчала темная речка…

      Маленькая Иринка, сидя наверху в своем палисаднике, иногда часами прислушивалась к этим звукам, и ей казалось, что трава и плакучие ивы тихонько переговариваются с речкою и рассказывают друг другу длинные чудные сказки.

      Впрочем, и над оврагом, около самой хатки Дарьи Михайловны, было также очень хорошо.

      Небольшой палисадник у крыльца оканчивался за домом зеленой лужайкой, откуда узенькая тропинка вела прямо вниз к речке.

      Посреди этой лужайки стояла обособленно группа из трех молодых березок, а под ними Лева сам пристроил для Иринки низенькую скамейку из зеленого дерна.

      Кусты высокого белого тмина окружали эту скамейку почти со всех сторон и окончательно скрывали собою Иринку, когда девочка играла там со своею куклой или усаживалась плести венки.

      Вся лужайка была усеяна полевыми цветами, и у ног Иринки всюду пестрели одуванчики, анютины глазки, желтый цикорий, колокольчики, дикая гвоздика, незабудки… но больше всего тут было ромашки и белого тмина, отчего вся лужайка казалась тоже белой. Это особенно нравилось Иринке.

      – Смотри, Лева! – говорила она юноше, слегка прищуривая глаза. – Смотри, точно мы с тобою в саду у Снегурочки, а вокруг нас все снег, снег, снег!.. Правда?

      – Да, да, правда!.. – машинально соглашался Лева, зачастую не отрываясь даже от своей книги и еле слушая, что болтала около него Чернушка.

      Но Иринка и не требовала большого внимания. Она была кротким, тихим ребенком, привыкшим к одиночеству, и ей доставляло удовольствие уже одно присутствие Левы: все же она могла, хоть изредка, поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями…

      С этих пор дети прозвали свою лужайку «садом Снегурочки», но это название было известно только им двоим и держалось в тайне.

      И Лева и Иринка очень