Королевский сад. Дмитрий Антоньевич Красавин

самолет совершил посадку в Сиэтле. У меня имелось полтора часа свободного времени до пересадки. Я набрал номер телефонного оператора в моем родном городке и попросил:

      – Пожалуйста, информацию.

      К моему удивлению, до боли знакомый голос из детства ответил:

      – Информация.

      – Не могли бы вы сказать по буквам, как правильно пишется слово «парашют»? – неожиданно для себя произнес я.

      В ответ повисла долгая пауза, а затем раздалось:

      – Полагаю, ваш палец уже зажил?

      Я рассмеялся:

      – О! Это действительно вы! Фантастика! Вы даже не представляете, как много значили для меня все это время.

      – Вы, возможно, будете удивлены, но и для меня ваши звонки тогда значили очень много. У меня никогда не было детей. Я всегда ожидала от вас звонка как подарка. Мне не просто приятно было быть нужной для вас, но благодаря вам моя жизнь наполнялась гораздо большим смыслом, – ответила женщина.

      Я рассказал ей, что часто вспоминал все эти годы наши разговоры по телефону и спросил, не будет ли она возражать, если я позвоню еще раз, когда случится остановиться в Сиэтле.

      – Конечно, звоните! – ответила моя собеседница. – Просто спросите Салли, если ответит кто-нибудь другой.

      Три месяца спустя я снова оказался в аэропорту Сиэтла.

      – Информация, – услышал я в трубке незнакомый женский голос.

      Я спросил про Салли.

      – Вы ее друг? – запнувшись, спросила женщина.

      – Да, и очень старый.

      – Мне очень жаль. Последние несколько лет Салли работала у нас на полставки. Она умерла две недели назад.

      Я молчал.

      – Алло, вы еще здесь? – спросила меня женщина.

      – Да, я слушаю.

      – Салли оставила небольшую записку на тот случай, если вы позвоните. Прочитать?

      – Да, – ответил я.

      – Тут написано: «Передайте ему, что есть и другие миры, в которых можно петь. Он знает, что я имею в виду».

      Я поблагодарил незнакомку и повесил трубку. Сердце сжималось от печали, но в этой печали был свет.

      Монолог музыканта

      Какая глупость эти авторские права!

      Разве может кто-нибудь, кроме Господа Бога, претендовать в этом мире на авторство?

      Да, я написал эту музыку, которой сейчас заполнены соцсети. Перенес прозвучавшие в душе звуки на подвернувшийся под руку бумажный листочек. На следующий день распечатал партии, раздал музыкантам… Но кто автор нотной клинописи? подвернувшегося, довольно кстати, под руку карандаша? бумажного листка и вообще бумаги? Кто автор музыкальных инструментов, благодаря которым музыка зазвучала? Кто научил музыкантов ощущать ее в своих сердцах и передавать слушателям? И самое главное – имею ли я право называть неизвестно откуда проникшую в душу мелодию, своей? Разве могла она заполнить сердце и ум, если б они не были подготовлены к принятию? подготовлены всей моей жизнью: победами, поражениями, обидами, летними дождями, колыбельными песнями мамы?

      Маленькая