Приключения Ромена Кальбри. Гектор Мало

я плаваю лучше вас.

      – Ты умный мальчик, дай я тебя поцелую.

      И он поцеловал меня как сына. Я был очень тронут.

      Нельзя было терять ни минуты: море прибывало быстро, все слышнее и слышнее становился его шум. Де Бигорель вошел в воду, а я стал кричать.

      – Нет, не кричи, – сказал он, исчезая в тумане, – лучше пой.

      И я запел:

      Он со всеми был знаком,

      Его звали простаком.

      Как собой он был хорош –

      На мешок с мукой похож.

      Тра-ля-ля! Тра-ля-ля!

      На мешок с мукой похож.

      Я замолчал и прислушался.

      – Вы еще идете?

      – Да, мой милый, и кажется, начинаю выходить на противоположный берег протока. Пой еще.

      Я набрал полные легкие воздуха и продолжил:

      Были глазки, словно плошки,

      А не видели ни крошки.

      Рот его был до ушей,

      Хоть завязочки пришей.

      Тра-ля-ля! Тра-ля-ля!

      Хоть завязочки пришей.

      Я хотел уже начинать петь третий куплет, но тут де Бигорель крикнул:

      – Ну, теперь твоя очередь. Мне вода доходила до пояса, и она все прибывает. Иди на мой голос!

      И он запел арию без слов, печальную, как погребальная месса.

      Я вошел в воду и, поскольку был гораздо меньше де Бигореля, скоро потерял опору под ногами и поплыл. Течение было довольно быстрое, поэтому плыть прямо было трудно. Мне понадобилась целая четверть часа, чтобы переплыть проток.

      – Теперь мы можем себя вознаградить, – сказал де Бигорель, – мы это заслужили.

      Но едва он достал свою табакерку, как я услышал вздох разочарования:

      – Мой табак превратился в кофейную гущу, а часы вертят свои колеса, словно водяная мельница. Что бы на это сказал мой верный Суббота?

      Не знаю почему, но я совершенно перестал бояться. Мне казалось, что опасность миновала. Но это было не так. Нам оставалось пройти гораздо больше, чем мы уже прошли, и в любую минуту мы могли погибнуть.

      Туман казался еще гуще, наступала ночь. Мы шли, не слыша ни малейшего шума, по которому могли бы догадаться, где берег. Ни мычания коров, ни удара кнута, ни скрипа телеги – одна лишь мертвая тишина перед нами. А позади раздавался глухой рокот моря, которое подбиралось к нам все ближе и ближе.

      Море было нашим единственным путеводителем, но таким сомнительным и вероломным. Если мы пойдем быстро, то отойдем от него далеко и потеряемся, не слыша его шума. Если пойдем медленно, море нас может поглотить прежде, чем мы достигнем крутого берега, где вода будет прибывать медленнее.

      Мы шли, держась за руки. Я постоянно наклонялся, чтобы пощупать песок, но бегущей воды больше не было. Надежда, которую я почувствовал, когда мы переплыли проток, вновь была готова покинуть меня.

      Вдруг мы оба разом остановились: звон колокола долетел до нашего слуха сквозь туман, который окружал нас со всех сторон. После перерыва в две-три секунды звон повторился еще и еще раз. Это звонят в Пор-Дье. Нам надо идти туда, откуда идет звон, и мы будем спасены!

      – Поспешим, – сказал де Бигорель, –