Хроники Кадуола: Станция Араминта. Джек Вэнс

причины – обман ради обмана, застарелая привычка любой авторитарной власти подсматривать и подслушивать.

      Шард прислонился к стене и приготовился к тому, что его заставят ждать: само собой, пренебрежение местными обычаями не могло остаться без последствий, а любые признаки нетерпения с его стороны только подстегнули бы стремление Умфо ответить унижением на унижение. Шард закрыл глаза и притворился, что дремлет.

      Тянулось время – десять минут, пятнадцать; понятная медлительность, в сложившихся обстоятельствах ничего другого ожидать не приходилось.

      Через полчаса Шард зевнул, потянулся и начал перебирать в уме имеющиеся перспективы. В данный момент, однако, они ограничивались терпеливым ожиданием с сохранением всего возможного достоинства.

      По прошествии примерно сорока минут, когда «рассеянное безразличие с оттенком презрения» стало граничить с «целенаправленным оскорблением»,18 в пространстве за решеткой послышался шорох какого-то движения.

      Прозвучал голос: «Шард Клатток, какое у вас дело к Титусу Помпо?»

      У Шарда почему-то перехватило дыхание – он ощутил внезапную нервную дрожь, хотя голос был незнаком. «Кто со мной говорит?» – спросил он.

      «Можете считать, что с вами говорит Титус Помпо. Почему вы не сядете на диван? Вам удобнее стоять?»

      «Спасибо за внимание, но мне не нравится его расцветка».

      «Неужели? Что ж, на вкус и цвет товарищей нет».

      «Кроме того, возникает впечатление, что софа может неожиданно опрокинуться в любой момент. Предпочитаю не служить мишенью для глупых шуток».

      «У вас трудный характер!»

      «Тем не менее, вы меня видите, а я вас – нет… Надо полагать, существуют веские причины, по которым вы боитесь показать лицо».

      На несколько секунд за решеткой наступило раздраженное молчание, после чего голос произнес: «Вы потребовали аудиенции, вам ее предоставили. Не тратьте время на обсуждение пустяков». Голос пустоватого тембра звучал размеренно и гулко, начальные фонемы слегка резали слух – говорящий пользовался частотным преобразователем, но держал микрофон слишком близко, перегружая фильтры.

      «Попытаюсь не отвлекаться от дела, – ответил Шард. – Дело это связано с убийством, недавно совершенным на станции Араминта. Существует свидетель преступления – или доверенное лицо свидетеля; его зовут Замиан Лемью Габрискис. В настоящее время он находится в Йиптоне. Прошу вас найти этого человека и передать его в мое распоряжение».

      «Разумеется, это будет сделано без промедления! Но вы должны заплатить за услугу тысячу сольдо».

      «За сотрудничество в рамках уголовного расследования вознаграждение не причитается. Таков закон, и вы это знаете не хуже меня – а может быть, и лучше меня».

      «Нам известны ваши законы, но здесь, на островах Лютвен, соблюдаются мои законы».

      «Не совсем так. Я согласен

18

Психологи-культурологи определили символику «времени ожидания» и ее варианты в рамках различных культур. Значение тех или иных сроков ожидания зависит от сочетания множества факторов, и тот, кто изучает это общественное явление, может без труда составить, на основе своего собственного опыта, список факторов, свойственных окружающей культурной среде. «Время ожидания», в терминах социального восприятия, может варьировать от почти безотлагательного приема до нескольких недель или даже месяцев томительной неопределенности. Но если в одном контексте даже пятиминутное ожидание может быть истолковано как «беспардонная наглость», в другом месте и в других обстоятельствах необходимость подождать всего лишь три дня рассматривается как признак великодушного расположения. Использование точно рассчитанных периодов ожидания, значение которых очевидно для представителей местной культуры, позволяет демонстрировать преимущества власти и «ставить на место» лиц, ожидающих аудиенции, не нарушая никаких законов и не прибегая к насилию. Практические аспекты этого процесса иерархического самоутверждения разнообразны и поучительны. Например, если начальник желает продемонстрировать посетителю превосходство своего статуса, он может заставить его ждать в течение целого часа. По прошествии тридцати минут, когда посетитель уже начинает остро ощущать неприемлемость и унизительность своего положения, начальник поручает секретарше принести посетителю поднос с чаем и печеньем. Посетитель не может отвергнуть такое проявление внимания, не потеряв лицо – напротив, традиции обязывают его выразить признательность в общепринятых выражениях. Таким образом начальник вынуждает посетителя ждать целый час, и при этом еще поблагодарить щедрого благодетеля за отвратительный чай и дешевое, залежавшееся печенье. Когда такие механизмы безукоризненно отлажены, они производят сокрушительный эффект.