Стратегическая /ир/рациональность против таутентики. Поворотный момент к новейшей триаде политологии. Артур Викторович Шевененов

а впрочем, тем «императивнее» всем общностям вскорости стало наследовать одной-единственной модели, сингулярной парадигме, выхолощенному архетипу, вырожденному первофеномену, стилизованному этосу, – как ни попахивай подобная безальтернативность фашизмом по тому же Грамщи, что несколько мягче станут позднее именовать «глобализмом», отпуская мелкие мультикультуральные реверансы и опуская нюансы различения куда крупнее.)

      Но нельзя ли взглянуть на предположительный размен как-то предметнее, содержательнее? Извольте. Что новая, тотальная война грядет, знали все не позднее середины 1920х (Гессе свидетельствует как писатель глазами обывателя). Вопрос был во времени. Тогда казалось – война назреет (предполагая некую психоинерцию накопления и диссипации «пассионарности», последней – разумеемой по Гумилеву) к середине 40х; но к концу 30х Западу, а тем паче – Гитлеру (который ведь и написал подробный манифест, – чего теперь не вымарать из анналов намерений и не подменить мнимой, ревниво приписываемой склонностью к хищничеству со стороны Страны-жертвы, – и на коего исполнителя делалась ставка в противостоянии большевизму) стало ясно, что «баланс сил» формируется и сдвигается уже не в пользу безусловных или абсолютных преимуществ его самого, так что нападать надлежало как можно скорее.

      Следует отметить, что преимущество – даже в сфере торговли – чаще бывает относительным, или сравнительным, тогда как мобилизация ресурсов (на примере Американо-Вьетнамской войны) редко когда линейным образом транслируется в победу или, шире, в диспропорциональные шансы на лидерство. С другой стороны – снова-таки, подобно преимуществу в экономике и торговле («стратегический протекционизм» в части создания лучших возможностей помимо наличия таковых купно с располагаемыми ресурсами), – сравнительно благоприятный «баланс сил» был формируем большевиками ровно посредством сравнительно ускоренной индустриализации.

      Прекрасно осознавая, что ничего выигрышного это им не сулит (даже вкороткую), макьявельянски манипулятивные западные коалиции пытались удержать «сравнительную (и, пожалуй, безусловную) привлекательность» собственных цивилизационных концептов, не только планируя войну (наступление) явно, но и не пренебрегая еще более привычным для себя средством «сдерживания» конкурента, а именно – блокадой. (Опять же, не только в части и контексте осады, что требует впятеро большей мобилизации в сравнении с обороняющейся стороной – и столь же превосходящих бюджетов, притом что о ту пору ренты «печатного станка» еще не образовалось как этакого мета-ресурса). Как известно, еще некоторое время Советы выполняли договорные обязательства в части экспорта продовольствия в обмен на капитальные товары («технологии») – даже тогда, когда случались неурожаи, а Запад отказывался в рамках оплаты принимать и золото. Вскоре он получит