Венесуэльский цикл. Часть 2. А. Василхан

индейского воина!

      Ушедший на стоянку Хорхе, вскоре с воплем забежал обратно:

      – Кто-то украл мои колеса, кто-то украл мои колеса!

      Один из сидевших за столом его друзей, видимо тот, с кем он проводил свои аферы, протянул ему ключи:

      – Вон там стоит мой старый шевроле, съезди к себе домой, привези быстрее деньги и скажи ребятам, что мы тут в неприятной ситуации.

      На что Анхель сказал:

      – Если ты предупредишь своих ребят, то я точно отстрелю яйца всем твоим друзьям, а потом и тебе самому тоже. Ты меня понял?

      Хорхе, запуганный как мышь, утвердительно кивнул, взял ключи своего товарища и быстро убежал. Анхель же взял обрез у Антонио, и, держа два ружья в руках, встал, расставил ноги, развернул свою могучую грудь и сказал:

      – Вы пейте пиво, а я теперь не пью, я стал трезвенник, буду ждать, пока привезут наши деньги.

      Прошло какое-то время, все сидели в напряженной тишине, пиво не шло в горло, оно, видимо, напоминало всем мочу старого поросенка или скипидар. В воздухе воняло неизвестно чем, как будто обделались человек 20 в баре, вонища была неимоверная. Все это заметили, но все молчали. Через 30 минут появился Хорхе с диким криком:

      – Кто-то украл мою машину!

      Анхель спокойно рассудил:

      – Видишь, еще не успело провидение поймать тебя за хвост, как уже два раза наказало только за один час. Сначала у тебя украли колеса, теперь у тебя украли машину… Где деньги?

      Хорхе вытащил пластиковую сумку, сказал, что это все, что у него было, и высыпал на стол деньги. Там было 8 тысяч долларов с небольшим.

      – Сколько ты должен был Алексу денег?

      – Десять тысяч четыреста долларов, – ответил Хорхе.

      – И сколько ты их не возвращал ему, сколько месяцев?

      – У меня были неприятности, – начал оправдываться Хорхе

      – Это твои проблемы. Когда ты приедешь в Барселону, на любой станции техобслуживания спросишь, где живет Анхель Паласио, тебе покажут. Я живу в варио* Качумимо, в которое после 8 часов вечера никто чужой не заезжает. И там самый главный – я. Приедешь ко мне и привезешь, до дня Сан Хуана, остальные деньги, и поклянешься сейчас на святом кресте, что ты это сделаешь. А если нет, я тебя найду и отвинчу твои золотоносные яйца, и сделаю из них омлет. Ты понял?

      Тишина в помещении стояла мертвая. Я забрал деньги, которые принес Хорхе. Все потихонечку встали. Мы подошли к бару, где уже давно стояли две бутылки кока-колы и несколько сэндвичей, начиненных неизвестно каким мясом, которые при входе заказал Анхель Паласио. Заплатили и вышли, задом наперед, четыре ствола из трех ружей смотрели на колумбийцев. Надо было видеть их лица, ошарашенных индейцев из Колумбии, они смотрели и не могли понять, как это так получилось, что их провели два мужика и двое мальчишек аякучо. Мы уходили, у меня было чувство дискомфорта, у меня закрутило в кишечнике, и Анхель, сразу почувствовав это, спросил меня: – С чего это ты тоже запах? Я не узнаю в тебе узбекского индейца. Что же ты ведешь