УТОЛЁННЫЙ ДОСТУП. Зосима Тилль

Поколение ИТ – немного русифицировав и адаптировав перевод – поколение места имения, поколение «Саларьево».

      Да, у моей формации – Поколения The (Зе) – характер не из лёгких. Он скорее из печени. Как минимум – холерики, как максимум – в разной степени тяжести – алкоголики. Как экстремум – запойные алконавты с прожженными похмельной желчью совестью и характером.

      Наша «секс-бомба» Алка Голикова, по мужу Сутрапьян, по утрам принимает «Сутрапил». Для нас «ноль-пять» и полкило суть одно и то же. Мы помним, что изначально лапша «Доширак» называлась «Досирак», презервативы «Визит» – «Висит», а геморрой, в переводе с греческого, означает всего лишь на всего «кровотечение». Мы знаем правильный рецепт растворимого кофе и кладем в чашку по инструкции ровно одну чайную ложку порошка на семьдесят пять миллилитров кипятка. В нашем понимании российские руководители от Николая Второго до Дмитрия Медведева с возвратом на Владимира Путина выглядят не иначе как «николашка» – золотой червонец, «керенка» – бумажная ассигнация, «ленинка» – библиотека, «сталинка» – жилой дом, «хрущевка» – трущобка, «брежневка» – хрущевка-переросток, «андроповка» – водка, «горбачевка» – та же водка, но исключительно на латинице, «ельцинка» – снова библиотека, «путинка» – снова водка и «медведка» – мелкий нелицеприятно выглядящий огородный вредитель. Потом снова «путинка», «путинка» и ещё раз «путинка» … О «маленковке» и «черненковке» «великий и могучий новый русский язык» нам решительно ничего не говорит.

      Когда нам плюют в спину, мы не утешаем себя мыслью, что идём во главе, а плюющие чётко следуют за нами. Мы всегда осознаем своё место и понимаем, что коли такое случилось, то нас тупо положили «мордой в пол», и надо срочно вставать, чего бы это нам не стоило. Ибо если сейчас пока что только плюют, то, значит, очень скоро пройдутся уже подошвами по головам.

      Мы – сапиосексуалы, нас возбуждают только умные люди. Эротика для нас – это искусство введения в состояние ожидания порнографии, и ни что не молодит для нас человека так, как веб-камера в треть мегапикселя.

      Для нас лицо противоположного пола – сложное, противоречивое, устремленное вглубь самого себя создание, а всё гениальное – просто; с другой стороны – ласковая, добрая и нежная тварь Божья, от которой невозможно спастись. И чем больше вежливых, обоснованных и убедительных аргументов в споре с ней мы приводим, тем глубже и больше убеждаемся, что лучше веками проверенных заклинаний «Идинах!» или, в зависимости от ситуации, «Нахиду!», в подобных случаях ничего не работает.

      Мы абсолютно не приемлем сегодняшнего толкования толерантности, ибо толерантность для нас есть не что иное, как невыделение какого бы то ни было меньшинства из общей массы большинств. При чём невыделение как властью и социумом, так и личностью или группой лиц, объединенных по какому бы то ни было