Подземка. Елена Леонидовна Шейнкнехт

появилась другая, четкая картина из прошлого. События сегодняшнего дня, произошедшие с ним в лачуге Сайры, помогли ему приоткрыть завесу утраченных воспоминаний. Менялись образы, теперь он видел на кровати лежащую молодую женщину, а над ней – склонившуюся рыдающую старуху с дрожащими руками, прижимающую к груди маленький сверток. И вмиг он ощутил себя маленьким счастливым мальчиком: еще жива его мать, а через мгновение ворвется в комнату крик, и будут слышны людские равнодушные перешептывания – «Какой маленький, а уже сирота! И этой родившейся крошке никогда в жизни не придется обнять свою мать!»

      Кит покидал Сайру с другим ощущением жизни, в его сознании пробуждались старые забытые детские воспоминания, перед глазами вставали четкие образы из прошлой жизни. Они накидывались ровными петлями на ржавый крючок, из воспоминаний вывязывался ровный рисунок, но от этого еще больше сжималось сердце. Как ему теперь жить и что с этими воспоминаниями делать дальше, он пока еще не знал.

      Кит брел привычным путем, по дорожке, вымощенной ровной галькой. На него с новой силой нахлынуло незнакомое ему волнение, и каждой своей клеточкой он ощущал предстоящие изменения в его солдатской судьбе.

      Дорога вывела его к склону. Чтобы спуститься вниз, нужно было пройти по мраморным белым ступенькам, на которых со временем образовалось множество мелких трещин. Он стал рассматривать рисунок на самой верхней ступеньке и поймал себя на мысли, что раньше не замечал этой красоты. Трещинки напоминали рисунок маленьких снежинок. Он вспомнил снежную зиму и как ладошкой ловил их и нес домой, чтобы показать своей матери, а когда раскрывал детский кулачок, то на ладони оставались лишь маленькие капельки воды. По его щекам потекли слезы, он вытер их рукой, но они текли не останавливаясь, омывая душевные раны.

      Кит, обессиленный от нахлынувших воспоминаний и слез, поднялся со ступеньки и, спустившись вниз, направился в ту часть города, где располагались солдатские бараки. В эти минуты его не тревожили и не раздражали посторонние звуки, он просто не замечал всего происходящего вокруг, такого до боли знакомого с юношеских лет. Ни запах сырости и глины, ни яркий свет от лампочек, вмонтированных в потолочные своды и вдоль всех стен, ни грохот работающих машин и металлических коробов, которые скользили по рельсам – ничто не могло нарушить умиротворённое состояние и вновь обретенный покой Кита.

      В подземном городе было множество длинных туннелей, они напоминали концы разноцветных веревок, выбившихся из одного огромного клубка, которые растянулись на многие километры, где-то пересекаясь и путаясь между собой. Кит хотел свернуть и сократить себе путь, как вдруг кто-то его окликнул.

      – Эй, Кит!

      Кит шел дальше, не замечая своих товарищей.

      – Ты что, глухой? – один из стражников ускорил шаг, догнал его и ткнул резиновой дубинкой в бок.

      Кит замахнулся и хотел ударить обидчика, но в этот момент сзади кто-то схватил его руку, вывернул и заломил ее за спину.