Российский колокол №3-4 2021. Коллектив авторов

не выпь по ночам орет,

      Это ноябрь, убывают дни.

      Выход из рамы оконной – есть.

      Выход из рамки, что на стене, —

      Даже изранившись, не пролезть.

      Темные реки на остром стекле.

      Уральское

      От этой спокойной и чистой следа не осталось,

      На этой дешевой и влажной следа не оставишь.

      Усните, навеки усните, уральские стены,

      В дыму сладкосинем, как женщины в русских вселенных,

      Как женщины в юбках до пят, и как скалы – их юбки!..

      На рыхлых дорогах отпетые шлюхи, как шлюпки,

      Качаются вяло, прибиты попуткой к обочине,

      Для нужд человеческих наспех мужьями обучены.

      Усни, Златоуст, глубоко перепрятав избушки

      За плечи хрущевок картонных – счастливых рубашек,

      Доживших до точки старушек, до ручки – рабочих,

      Усни, Златоуст, им во сне станет сладко и душно!

      Горите, огни, и сосите, леса, догорая,

      Ты на перекрестке не трогай меня, дорогая,

      Меня растрясло по кусочкам на этой дороге.

      Не трогай и дома меня, дорогая, не трогай.

      Вместо прозы

      Когда мне было шесть лет, меня отправили в Анапу,

      в пионерлагерь.

      Мы ходили на море парами – мне никогда

      не хватало пары.

      Я записалась в кружок «Умелые руки», а еще

      в библиотеку,

      Хотя принято было либо то, либо это.

      От своих подружек по палате я усвоила такие правила:

      Первое, что нельзя спать на сердце, иначе

      оно останавливается;

      Второе – нельзя есть чужое варенье, если была желтуха;

      Третье – если платье обляпано борщом —

      прогладь его утюгом.

      Я крепко-накрепко запомнила и до сих пор чту правила эти:

      На сердце никогда не сплю, следовательно —

      я бессмертна;

      Чтобы не гладить платья, стараюсь их

      не обляпывать слишком;

      Варенье подъедаю исключительно у родных и близких.

      Да здравствует мое прошлое! На бетонные дорожки

      брошены тени,

      Впервые оказалось, что обычная трава может и порезать,

      В носу занозы, а на мелководье пойманы два краба,

      Но лучше – глубина, и кроме меня, никто не умеет плавать!

      «Святые не держат осанку…»

      Святые не держат осанку,

      Расслаблены бледные скулы.

      Держащие мира останки

      Их жесты, движения скупы.

      Не то что придворные куклы

      В застывших улыбках акульих —

      В застывших предметах печальных

      Гораздо виднее дыханье,

      Чем в клетках за ребрами кукол,

      Чем в блестках белков, завитушек.

      Гораздо виднее волненье

      В живых наводнениях шелка,

      В снегах и холмистости мантий,

      В медовых и масляных струях.

      По ним бы скатиться на санках,

      От них бы ослепнуть и крикнуть,

      Но не подобает по сану,

      И держит стальной позвоночник.

      Святые не держат осанку,

      Расслаблены бледные скулы…

      И