Самое счастливое утро. Николай Устюжанин

они подвесили акул длиной почти под два метра. Был здесь и свой торговый интерес – покупателей особенно интересовала акулья печень.

      Возвращаться к берегу было неимоверно трудно: во-первых, мы устали, а во-вторых, морское течение несло нас в противоположную сторону от лодочной станции – один раз утащило почти до Дагомыса. Зато улов грел наши души: ожидание жирной ухи из ставриды и жареного хека в золотистой корочке перевешивало все остальное.

      Привлекал нас с отцом и причерноморский лес, удивительный в своем роде. Первое, что он требовал – крепкую одежду и ботинки, потому как продираться сквозь колючки приходилось постоянно. Колючими были растения под ногами, кусты дикого шиповника, ежевики, еще какие-то незнакомые нам заросли зеленых, похожих на змей и больно ранящих канатов. Деревья грецкого ореха, каштана, инжира были переплетены лианами, на которых, в свою очередь, рос заплетающий все и вся вьюнок. На дубах, диких грушах и яблонях иногда висел виноград, мало чем отличающийся от садового, разве что помельче. Встречались и неожиданные кусты кизила с яркими рубиновыми ягодами, раскидистый лесной орех, а выше, на верхушках гор, можно было найти редкие сосны.

      Грибы росли в лесу примерно те же, что и в горах Красной Поляны, кроме одного, – его мы называли «царский гриб». Он был похож на мухомор, рос причудливо, вылупляясь из бело-розового мешочка, похожего на яйцо всмятку. Жареный царский гриб и по вкусу напоминал яйцо в сметане.

      Все же любимым для меня занятием в лесу был поиск каштанов. Само дерево надо было найти не молодое и не старое, способное одарить нас россыпью зеленых мячиков, – хранителей коричневых крупных зерен. Мячики со всех сторон были усеяны иглами, – не случайно их называли ежиками. Сами темно-коричневые каштаны мы собирали под деревом, стараясь выбросить гнилые – они были мягкими, в отличие от здоровых крепышей.

      Дома каштаны можно было сварить в кастрюле, но мы предпочитали их печь, сначала надрезав шкурку сбоку, чтобы не взорвались в духовке. Печеные каштаны были настолько вкусны, что остановиться от их поедания само по себе было нелегким делом.

      В саду нашем постепенно выросли плодоносные груши и яблони, персики, хурма; кусты фундука тоже развились, ягоды переводились в компоты и варенья, но все это пока было только подспорьем, лакомством. Денег семье не хватало – не потому, что мы не могли себе позволить чего-либо, наоборот, мы ездили по стране, питались не экономно, а по желанию. Хотелось, например, купить две палки колбасы, два литра молока, килограмм сливочного масла и голову сыра – все приобреталось тут же в магазине. Иногда мама баловала меня. Купила однажды в сочинском ресторане «Каскад» двухлитровую банку настоящей черной икры, естественно, по знакомству и с переплатой. Конечно, ели ее все, но мама чуть ли не насильно заставляла меня уминать икру помногу и каждый день, – под предлогом, что растущему организму нужны витамины.

      Денег не хватало на дефицитные вещи, необходимые для учительского