Мастера сыскного дела. Алексей Владимирович Куйкин

к берёзе, следил за вновь прибывшими. Кучер привязал коня и оба двое вошли в питейный дом. Буквально через минуту появился Иван Васильев и взялся отвязывать лошадь. Не успел он отъехать от питейного дома, как вышедшая Татьяна Шнейдман уже накладывала на дверь тяжёлый кованый засов. Птичка в клетке. Фёдор Никитич вывел солдат из рощи и велел окружать дом. Тут со стороны кладбища раздались выстрелы. Васильев не зная об оставшихся разбойниках погнал сани к Уварово, и бандиты, решив, видимо, что кто-то угнал их упряжку от кабака, принялись стрелять.

      Со звоном разбилось одно из окон питейного дома. Высунувшийся человек, увидав окруживших кабак солдат, что есть мочи заорал своим подельникам, чтобы те шли поджигать Уварово, и несколько раз выстрелил. Краснинской уездной воинской команде был дан строгий приказ не стрелять и брать разбойников живыми. Солдаты без единого выстрела подходили к кабаку. И вновь у них над головами засвистели пули. Бандиты, что стояли у кладбища решили поддержать своих. Абрам Новиков, рассыльный Краснинского полицейского управления, повёл пятерых солдат по дороге в сторону кладбища, стреляя на ходу. Как позже утверждал полицейский, выстрелом из своего штуцера он ранил одного из бандитов в правую руку. Неизвестные почли за лучшее ретироваться, и, развернув сани, скрылись в ночи. А в кабаке продолжали буйствовать запертые. В окно летели скамьи, стеклянные штофы, глиняные горлачи да крынки, слышенибыл громкий треск разбиваемой внутри мебели.

      – Сдавайся, Сибиряк, – Путято осторожно подкрался к разбитому окну, – или спалю кабак к чёртовой матери вместе с вами.

      Через некоторое время грохот прекратился и раздался негромкий голос:

      –Входите.

      Сняв запор, солдаты и полицейские вломились в разгромленный кабак. За столом, на единственной уцелевшей лавке, сидел хорошо одетый бородатый господин. На печке, прижавшись к трубе, свернулся калачиком молодой крестьянин, испуганно смотревший на полицейских. Крестьянин назвался Егором Михайловым из Лоскино Хохловской волости. Двадцати шести лет, православный, мастерства не знает, под судом и следствием не был. Жена, мол, послала в Красный за покупками. А на дороге возле Угримова встретился вот этот барин, который попросил довезти его до Уваровского питейного дома. Как целовальница заперла двери, барин взялся буянить, словно совсем с ума сошёл, пришлось от греха подальше забраться на печь. Господин назвался Михаилом Кирилловичем Крыловичем, помещиком Черниговской губернии, на другие же вопросы отвечать отказался. Пока шёл предварительный допрос, солдаты, сделав факелы, осматривали снег вокруг избы, отыскивая разные вещи, выброшенные в окно пойманными грабителями. Путято и рассыльные из красного ещё раз перетрясли все внутренности питейного дома. На стол перед Виноградовым одна за другой складывались улики. Золотые запонки с красными камнями, золотая галстучная булавка с бриллиантовой головкой, сердоликовые запонки. За печкой смоленский уездный исправник отыскал два обитых зелёным