Мышка Йоле. Книга первая. Елена Слынько

независимый нрав свободолюбивых кошек и гордых лошадей. Но дома у Суходольских не было даже рыбок. Квартира – это тюрьма для животных, клетка. А вот для дворовых собак, кошек и птиц еда находилась всегда. Без угощения для своих друзей она не выходила из дому. Смешно смотреть из окошка, как друзья ждали её появления. На асфальте у подъезда терпеливо и чинно сидели четыре дворовые собачки. Ярусом повыше, на крыше подвала и низкой ветке – пять кошек, а на деревьях повыше и карнизах окон голуби и сороки. Зато, когда раздавалось угощение, наступал бедлам. Птицы воровали у кошек и собак, собаки отбирали у кошек, а кошки отбирали у собак, попутно охотясь на птиц. Инстинкты, что тут поделаешь?

      В выборе профессии не сомневалась ни минуты. Однажды Ян Владиленович спросил её, почему при редком понимании животных и такой любви к ним, она не захотела учиться на ветеринара? Йоле немного подумала и сильно шокировала поначалу своим ответом отца. Она хотела заниматься исключительно хирургией, и на то была веская причина. Лечить же животных или детей она никогда бы не смогла, потому что хирургия – это боль, пусть и во спасение. А причинить боль безответным существам она не могла. С взрослыми всё по-другому, проще, потому что безгрешных и безобидных взрослых не бывает. У взрослых не искрятся глаза! Они затуманены заботами, разбившимися надеждами, завистью, ложью.

      В пятнадцать Йоле закончила экстерном десятый и одиннадцатый классы с золотой медалью и сразу же поступила в местную медицинскую академию. Учёба давалась легко, да и цель у неё была благородная – вылечить папу. Он никогда не жаловался, но дочь видела, что ему с каждым годом становилось хуже. У него было высокое давление и сильные боли в позвоночнике. Они уже перестали бегать в парке, а только прогуливались при хорошей погоде. Отец стал опираться на трость даже дома и скрипеть зубами при любом неловком или резком движении. Ложиться в госпиталь категорически отказывался, не хотел оставить дочку даже на несколько дней. Соглашался только на обследования и лечение в дневном стационаре госпиталя. Такое лечение приносило лишь временное облегчение. Йоле просто обязана была стать очень хорошим врачом ради единственного родного человека на земле. Про маму она вспоминала очень редко, да и зачем? За тринадцать лет разлуки та ни разу не приехала, не позвонила. Но Йоле не сомневалось, что у неё всё хорошо, у таких людей не бывает иначе, если она жива. Как-то спросила отца, пытался ли он её найти и спросить, почему она так поступила с ними. Ведь не могла же мать и любящая жена просто так взять и исчезнуть навсегда?! А может, он скрывает и мама погибла? Ян Владиленович ничего не ответил, только попросил не задавать больше вопросов, на которые она сама знает ответы. А она как раз и не знала! Но, слово отца закон.

      Время шло. Подруг в группе, да и на курсе Йоле так и не завела. Ей было совершенно неинтересно вести светские беседы о моде и слушать студенческие сплетни. Йоле было абсолютно по барабану, в чём кто пришёл и кто с кем целуется, что и о ком написали